– И что? – буркнул Хальвард. – По-твоему, на дне каждого колодца сидит гном и только и ждёт, когда какая-нить человечья девка туда заорёт?

– Ну…

– Что ну? Не все колодцы ведут прямиком в шахты. Большинство – просто колодцы для воздуха. Взять хотя бы тот, в который ты вопила.

От этого почему-то стало легче. Будь я гномом, мне бы точно не понравилось, если бы какая-то непонятная девица вдруг стала орать прямо в мой дом.

С Хальвардом до кухни добрались за несколько минут, и я подивилась, как гном с такой легкостью умудряется ориентироваться в хитросплетениях коридоров.

Указав взглядом на табуретку, гном приказал сесть. Я молча повиновалась, надеясь на помощь. Он, тем временем, поставил в печь большой горшок.

– Есть хочешь, - сказал он скорее утверждая, чем спрашивая.

Со вчерашнего дня у меня во рту ничего не было, а после бурной ночи с волоком действительно проголодалась. Но воспользоваться блюдами, которые он оставил в комнате не успела – убежала на поиски гнома. Думать, как Хальвард догадался о моём голоде не стала, боясь, что покраснею, как спелая вишня.

– Тебе, гришь, одёжу надо? – поинтересовался гном, усаживаясь на низенький стульчик и опираясь локтём на колено.

Я кивнула.

– Да. У меня было дорожное платье и вот этот плащ. Его волк почему-то оставил, но дорожное платье забрал. А в этом в путешествии не удобно.

– Так это, ты куда настрополилась-то? – снова спросил Хальвард.

– К бабушке. Она живет за Терамарским лесом. Я несла ей пирожки, когда волк меня похитил. И ещё я должна взять у неё заклинание что б спасти деревню.

Глаза гнома округлились, он откинулся на спинку стула и выдохнул:

– Твоя бабка ведьма Кирка?

– Она самая, - подтвердила я.

– Ох ты ж трижды кувалды, - выругался он. – Не думал, что когда-то увижу внучку самой Кирки. Славная женщина. Строгая, но справедливая. И ты права, не гоже перед нею в непотребстве являться. Еще превратит в кого… В целях воспитания.

До недавнего времени я не слышала ни о бабке, ни, тем более, о превращениях.

– А в кого она может? – спросила я, плохо скрывая интерес.

Гном хмыкнул, как делают те, кто доволен, что завладел вниманием.

– В Терамарском лесу всякое зверьё водится, - сказал он. – Да только не все они были зверями. Некоторые людями были. Да насолили крепко этой ведьме. Она в назидание превратила их в разных зверусов. Чтоб больше не творили бесчинств.

Я изумилась.

– А разве они не могут эти бесчинства творить в зверином виде? – спросила я.

– Ха! – выдохнул гном весело. – Пусть попробуют. Верген им быстро рога пообрубает. Он, знашь ли, деточка, хозяин сего леса. Бдит и надсмотрствует. И никто еще не выбился из его рук. В смысле лап. Хотя и пробовали.

– А сам он? – осторожно спросила я, и замерла, чувствуя, что ступаю на скользкую почву.

– Чего? – не понял гном.

– Сам он тоже превращённый?

Гном хлопнул себя по коленкам, голова запрокинулась, а сам он расхохотался гулким, зычным голосом, какой бывает у кузнецов или вояк.

– Смешная, ты, дева, - наконец, сказал гном, вытирая слезы. – Верген волк. Натуральный оборотень, даденый охранять Терамарский лес. Разве можно превратить в зверя того, кто и так зверь? Ну смешная, ну смешная…

Он снова разразился смехом, словно сказала нечто-такое несуразное, что только хохотать и остается.

Я терпеливо ждала, пока прекратится очередной приступ смеха. Когда он, всё же утих, гном поднялся и приблизился к горшку в печке. Ловким движением подцепил его ухватом и вытащил на стол.

Открыв крышку, быстро положил добрую порцию грибной каши в миску и подвинул мне.

Глава 17.2

– Жуй, дева, - скомандовал он и вручил внушительную ложку. – А то худая, как сушеная рыба. В чем только дух держится.

Я оглядела себя и сказал обиженно:

– Ничего я не худая. А самая что ни есть нормальная.

На самом деле, я радовалась, что гном куда разговорчивей, чем в первую встречу и искренне надеялась узнать побольше о ведьме и особенно о Вергене.