Книга С. И. Гессена «Основы педагогики. Введение в прикладную философию» была написана в первой четверти двадцатого века и представляет собой уникальный источник педагогических идей. В ней всё актуально и возвышенно.

Необычайная её глубина поражает, тем более, что раскрывается в широкой панораме многовекового опыта мировой педагогики и колоссальном тематическом диапазоне. Самые совершенные системы, не освещенные философской мыслью, не имеющие вневременного, вне идеологического и вне политического фундамента, бесплодны для будущего. «Ибо будущее, – говорит Гессен, – желающее прочно утвердить себя на месте настоящего, должно укрепить себя в прошлом, вернее, в том вечном, которое сообщило в свое время жизнь и этому прошлому и которое просвечивало в нем, как его последнее оправдание» [1]. Рассмотрим некоторые идеи Гессена, изложенные в упомянутой книге.

О цели образования. Цель подлинного образования, – как считал Гессен, – приобщить к творческому потоку, передать учащимся не знания, а приобщить к методу научного мышления, порождающего и низвергающего научные системы. Как и художественное образование, оно должно не прививать образовывающимся наш художественный вкус и определенный стиль, но вовлечь их в поток художественного творчества, причастность к которому только и может повести к созданию нового искусства будущего. Поэтому образование не имеет своей задачей воспроизведение в новом поколении предыдущего во всей ограниченности уготованной ему судьбы. Если у нас нет права создавать других людей по нашему образу и подобию, то у нас есть право уничтожить себя в идущем нам на смену поколении. Да, мы слишком хорошо знаем наши грехи и бедствия нашей культуры и потому имеем право целью образования поставить её уничтожение. Новое поколение не должно повторить нас, оно, напротив, должно обновить мир зрелищем новых культурных достижений. Но именно для этого оно должно продолжить нас в том вечном, что составляло подлинную сущность и нашей собственной жизни, что было усвоено нами от наших предков и утверждалось нами… Отрицание культуры есть подлинное и действенное лишь тогда, когда оно вместе с тем есть её более глубокое утверждение. Голое отрицание перестает быть самим собой, оно вырождается в простое разрушение, за которым следует бессистемное восстановление прошлого… Чтобы быть самим собой, чтобы сохранить себя самого, отрицание должно крыть в себе положительный момент. Этот положительный момент в отрицании есть не что иное, как творчество, открывающееся нам как единство отрицания и утверждения, как будущее, сохраняющее себя в прошлом, или, что тоже, как знакомое уже нам единство предания и задания. Преодолеть прошлое через приобщение к вечному, составляющему его истинный смысл, и является подлинной задачей образования.

Об идеале свободного образования. Человек от рождения не свободен. Напротив, он весь является во власти бытия. Жизненная задача – освободиться от необходимости быть во власти окружающей действительности. Воспитание и образование есть ключ к свободе от принуждения. Но само воспитание не может не быть принудительным. Принуждение есть факт жизни, созданный не людьми, а природой человека, рождающегося не свободным, вопреки представлениям Руссо и Толстого. Принуждение может быть уничтожено только путем воспитания в человеке внутренней силы, могущей противостоять всякому принуждению. Именно потому, что принуждение может быть действительно отменено только самой постепенно растущей личностью человека, свобода есть не факт, а цель, не данность, а задание воспитания. А если так, то падает самая альтернатива свободного или принудительного воспитания, и свобода и принуждение оказываются не противоположными, а взаимно проникающими друг друга началами.

Пронизать принуждение, этот неизбежный факт воспитания, свободой, как его существенной целью – вот подлинная задача воспитания.

Об индивидуальности. Личность обретается только через работу над сверхличными задачами. Она созидается лишь творчеством, направленным на осуществление сверхличных целей. Укоренённость личности в сверхличном объяснит нам также еще одну замечательную черту личности, именно её индивидуальный характер. Только не думая о своей индивидуальности, а работая над сверхиндивидуальными заданиями, становимся мы индивидуальностями. Индивидуальность не может быть предметом заботы, она есть естественный плод устремления к сверхиндивидуальному. Человек, который поставил бы единственной целью своего существования быть индивидуальностью и ради этого отверг бы все превышающие его личность задачи, неизбежно оказался бы тем же банальным человеком навыворот. Подлинно индивидуальное есть, прежде всего, незаменимое, то есть единственное в своем роде, не могущее стать меновой ценностью. Я тем индивидуальнее, чем больше приблизил я своим действием совокупность действующих к разрешению общей им всем задачи и тем самым сделал себя незаменимее. Подлинный смысл «будь самим собою» есть – «стремись к высшему, чем ты».

Источников философских идей, приложимых к педагогике, по счастью, великое множество. Но не всегда они освещены в педагогической литературе и достойно в ней представлены. Такова участь идей ума, добра, свободы и ответственности в художественной литературе, искусстве, поэзии, публицистике, от которых педагогика ХХ века гордо отмахнулась, увлекшись теориями управления, организации, оптимизации учебного процесса. Современная книга по педагогике мало чем отличается от справочника по сопромату как по содержанию, так и по форме подачи материала и полиграфии. Нет полезной, содержательной «Книги для учителя» – великого философа, гуманиста и гуманитария. Техника и технология педагогического труда, структурирование и схематизация учебного процесса – вот основное содержание педагогической литературы на протяжении не одного десятка лет. Духовный опыт человечества сведен к схемам, механизмам, формулам, что очень наглядно представлено в названиях книг, глав, параграфов и пронизывает всю их фразеологию: «формула любви», «теорема личности», «механизм героического поступка», «структура нравственного сознания», «мораль как фактор…». Бесконечное конструирование, проектирование, операционализация педагогического процесса, «коллективизация» индивидуальности. Обратимся к текстам из литературы на философские, морально – этические, педагогические темы, в которых все слова правильны, но «холодны» и к смыслу пробиться невозможно.

Из книги о морали под названием «Феномен героизма»: «Если говорить о героическом поступке личности, то его структура основана на убеждениях, благородных чувствах, сильной воле, знаниях. В логическом плане сам механизм героического поступка выглядит следующим образом. Личность глубоко осознает возможные последствия предстоящего шага…».

Или учебник по этике: «Нравственность выполняет для человека незаменимую роль “компаса” поведения, позволяющего эффективно ориентироваться в общественной жизни… Специфическая сущность морали раскрывается во взаимодействии её исторически сформировавшихся функций…». Книга адресована широкому кругу читателей.

Если философ-моралист утверждает, что «искусство – это идеологический вопрос» и под этим углом говорит о бесценных сокровищах человеческого духа, то ясно, что студенты не будут читать эту книгу, а если они сначала прочтут «Нравственные письма к Луцилию» Сенеки, а потом станут изучать этику по рекомендованной литературе, то им вообще никогда не объяснишь, что такое мораль.

Но, может быть, пособие для студентов, изданное в 1994 году под названием «Социальная культурология», содержательнее? Читаем: «При рассмотрении каждого компонента культурной регуляции подчеркивалось, что реализация норм, ценностей и значений происходит через внедрение в структуру поведения и деятельности индивидов, через их приучение к социальным ролям и нормативному поведению, усвоению позитивных мотиваций и освоение принятых в обществе значений. Эти механизмы…» и т. д.

Как же могут педагоги, воспитанные такой литературой, подняться до понимания великого? Например, мысли о том, что «познание есть бесконечное странствие внутри себя», а вовсе не запоминание сомнительных по новизне сведений.

Педагогическая философия, в которой утрачена историко-культурная традиция, не может быть фундаментальной основой образования в его высшем смысле – обеспечивать свободное развитие свободной мысли.

А ведь есть такое литературное наследие, которое является неисчерпаемым источником педагогической философии. Можно, к примеру, открыть любую страницу «Планеты людей» Антуана де-Сент Экзюпери и увидеть кладезь мудрости, духовности и души. Или «Нравственные письма к Луцилию» Сенеки. Философский труд, программа нравственного усовершенствования, искусство руководить душой, урок жизни, энциклопедия морали, наконец, учебник. Но какой стиль и тон! Читаем: