– Именем Временного комитета, – невидимый диктует с листка и часто сбивается, – жандармский корпус объявлен распущенным. Немедленно сложите оружие! В случае неподчинения силам народной милиции...

Офицер печально улыбается и чуть не плачет.

– Слышали? Я двадцать лет жизни стране отдал. А теперь они, – кивок на трупы каторжников, – власть, а я бунтарь и преступник.

Жандарм сплевывает.

– Пошли они со своими ультиматумами, – тихо рычит он.

Выстрел. Слишком далекий, что бы даже обратить на себя внимание. Вот Григорий смотрит на жандармского офицера, застывшего, будто в оборванной, заевшей пленке синематографа. Он и падает, неестественно прямо, окаменев и рухнув столбом.

– Ложись! – орет не своим голосом, забрызганный кровью драгун.

Инстинкты не подводят, срабатывая раньше команды. Бойцы бросаются кто куда, стелясь по земле и ища малейшие укрытия.

– Откуда били? – слышно шуршание из кустов.

– Оттуда! – кивает Гриша на трехэтажное купеческое здание.

– Ерунда какая-то, от туда не достать.

Солдат вроде и сам не дурак. С крыши открывается отличный обзор, что на площадь, что на подъезд, город и так зданиями не богат. Но попасть с винтовки с полукилометра? Фантастика. Неужели случайность? Не веря в опасность, один из жандармов выглядывает, силясь рассмотреть злополучное строение.

– Не лезь, дурень! – шипит на него, Вячеслав, жестикулируя из-за стены.

Поздно. Одиночный выстрел и на этот раз точно с высоты дома. Полицейский падает, но не замертво. Пуля прошибает ногу, в опасной близости от артерии. Дикие крики изувеченного когтями рвут душу.

– Никому не с места! – предупреждает Григорий, сунувшихся на помощь. Никаких нервов не хватить сохранить стойкость при виде раненного. – Есть маги? Похороните это здание!

– Не достать! – визжит по девичьи испуганный, на грани истерики голос. Паренек прижимается к земле, не в силах полностью скрыться за низким бордюром и постоянно поправляет лезущую на глаза каску.

– Но дым хоть наколдовать сможете? – перекатившись с живота на спину, Вячеслав распоясывается, кидая кушак истекающему кровью. – Живее, иначе все тут ляжем.

К купеческому дому Михаил со своей группой приходит к финалу разграбления и погрома. Феликс Потапович жил богато, имея множество домочадцев и слуг, содержа целое торговое подворье. Сейчас от роскошного дома впрочем, мало что остается. Дух революции оставляет крепкий отпечаток башмака на холеном лице буржуазии. Шахтер переступает через содранные багеты, шторы истоптаны и зачем-то исколоты штыками и разодраны.Чудом держится на одном гвозде раскачивающаяся картина. Холст, изображающий охоту, изрезан ножами с особым остервенением. Всюду битое стекло и керамика.

"Это,наверное, нормально, – успокаивает себя молодой революционер. – Они просто буржуи и враги нашего дела"

И все же не смотря на взгляды, Миша боится увидеть трупы купца и домовых. Буржуй конечно, но ничего худого горожанам вроде не делал. До душегубства, однако, не доходит. Вероятнее всего прохвост бежал, почуяв, куда дует ветер.

– Чего встал-то, зеньками хлопаешь? – пинается опекающий парня каторжник. – Айда грабить.

Не дожидаясь подопечного, преступник торопится вглубь дома. Никак еще надеется на поживу. Молодой человек, оставшись один, проходит по длинному коридору, бесцельно бродя по разрушенным комнатам. Юношу никто не останавливает и не окликает, все и так заняты. Не находя ценных вещей, грабители стараются оставить след в истории, разрушая мебель и любую подвернувшуюся под руки мелочь.

– Две атаки на участок жандармов отбиты. Это катастрофа. А мы еще надеялись быстро разоружить их и взять контроль над генерал-губернатором.

Дойдя, таким образом, до третьего этажа, Михаил достигает Вадима Юрьевича. Директор шахты заметно нервничает, заламывая руки и бродя по кругу.

– На что вы надеялись? – фыркает собеседник.

Человек, стоящий у балкона, не в пример спокоен и смотрит на происходящее с долей иронии. Одет по простому, как рабочий, но с идеально прямой фигурой аристократа, да и в глазах блеск никак не принадлежит простолюдину. Говорит незнакомец с сильным акцентом, Михаил едва разбирает слова.

– Меня послали сюда с целью помочь народу Симерии в борьбе за свободу, – продолжает он, – а я застаю преступников грабящий город. Это ваша революция, а мне нужно делать работу вместо вас.

– Мои рабочие вооружены и более сплочены, – речь Вадиму очень не нравится и он идет красными пятнами, – мы можем повлиять на ситуацию.

– Извольте, – в резкой форме прерывают директора, подняв руку. – Мы сами разберемся. Не путайтесь под ногами.

Незнакомец оглядывается на выстрелы, раздавшиеся от балкона. Только теперь Михаил обращает внимание на людей, вооруженных странным оружием. Стрелки постоянно смотрят в цилиндрически трубки, притороченные к казенной части винтовок. Почему-то юноша уверен – промаха быть не может.

Имение графов Малаховых. Час спустя

– Стой! – раздается с высоты гундосящий голос старика. – А не то с самопала дам!

Над архаичностью замковой постройки можно смеяться, но только не теперь. Зубчатые стены и хоть какой, но ров, ныне представляют грозную силу и надежную защиту.

– Да ты им хоть пользоваться умеешь, отец? – смеется, вертя меж зубов соломинку, Вячеслав.

– Глаза разуй, – оттолкнув друга, вперед выходит Григорий. – Не тати мы. С нами жандармы и раненные есть. Отворяй.