— Как она выглядела? — поинтересовался Вассертрум.

— С белыми патлами до живота, вся из себя нарядная и чистая, точно под венец собралась. С виду ей лет пять было, не больше.

— Это дочь Юкара, — вновь скучающим голосом молвил губернатор.

— Вот оно как! — воскликнул судья, ударив себя по лбу. — Вся в отца пошла. Мерзавка еще толком говорить не научилась, а уже ведет себя как королева. Признаться, я хотел ей на голову эту кружку вылить и отходить по щекам, да уставший был.

Гильддеп улыбнулся в пышную бороду и размеренным голосом произнес:

— И эта усталость спасла вашу честь от тумаков. Я слышал об этой девочке. Крестьяне ее святой считают. Вам бы за такую вольность непременно пришлось бы расплатиться зубами.

Не скрывая возмущения, Гримвард вцепился в колпак обеими руками, но не успел ничего ответить. В прихожей раздались торопливые шаги. Слуга распахнул двери, впустив ополченцев. Придерживая рукояти коротких мечей, они спустились по ступеням в холл и одновременно поклонились.

— Румбольд и Фергус, — строго произнес он, тем не менее одарив обоих улыбкой. — Вы сегодня рано. Мы вас к вечеру ждали.

— Правда, что ли? — спросил Фергус, переглянувшись с напарником.

— Нет! Еще одно такое опоздание, и я лишу вас званий. Сядьте!

Сержанты заняли свои места рядом с ним. Гуннар в это время положил на край стола стопку с пергаментами. В то же время слуга поднес губернатору высокий золотой кубок, доверху наполненный вином. Сделав глоток, Мариус бросил недовольный взгляд на новоприбывших и произнес:

— Вы двое на совете впервые. Вас отобрали за добрую службу и лояльность. Предупреждаю, здесь могут быть зачитаны факты и затронуты интересы важных людей, которые разглашать запрещается. Цель вашего присутствия — внимательно слушать, чтобы потом решить возникшие проблемы, от моего имени. Инкогнито. Все понятно?

— Да, ваша милость, — в унисон произнесли стражи.

Удовлетворенный бойким ответом, Мариус стал сортировать послания. Содержание тех документов, которые не предназначались для ушей ополченцев, барон откладывал в сторону. Остальные зачитывал вслух. Большую часть из них составляли нелепые прошения и замечания богачей, которым не нравилась вонь на улицах, присутствие незнакомцев, плохое пиво и вой волков за стеной. Один франт по имени Луидорос даже предложил учить пьяниц этикету, сетуя на отсутствие хороших манер у завсегдатаев таверн.

Нытье богачей он слушал вполуха, обращая внимание лишь на угрозы и доносы. Закончив с посланиями, Мариус стал раздавать указания. Гуннар в это время обмакнул кончик пера в чернильницу и устроился поудобнее за столиком.

— Как вам известно, с сегодняшнего утра на острове проходит религиозное испытание, которое нисманты называют «стезей практика», — перешел к сути губернатор, пригубив еще несколько капель из кубка. — По закону, аббаты кеновий по всему королевству вольны проводить его в любое время года. Длиться он может от нескольких недель до двух месяцев. Использовать большой запас зелий и свитков участникам испытания нельзя, но это не мешает им закупить их на стороне. Нас известили за две недели, но мы, как всегда, не готовы. Уже сегодня переодетые прислушники могут проникнуть в город по дневным пропускам, и мы не в силах им помешать. По закону, мы обязаны остановить оптовую торговлю зельями в городе и за его пределами, но колдунью Мореллу и бродячих целителей контролировать невозможно. Кроме того, некоторые городские лавочники и алхимики, невзирая на запрет, захотят продолжить свободную торговлю эликсирами. С этим трудно бороться. В городе всегда были и будут люди, которым прибыль важнее традиций.

Вассертрум и Гримвард посмотрел на него с ехидными усмешками.

— Боюсь, что мы в их числе, господа, — спокойно дополнил Мариус и рассмеялся.

— Потому и трудно бороться, — к удивлению ополченцев громко проворчал он.

Фергус и Румбольд, судя по всему, не ожидали подобных толков в доме самого влиятельного человека на острове. Уловив смятение на лицах подчиненных, Вульфгард незаметно им подмигнул, дав понять, что собрания в ратуше часто проходят в неформальной обстановке.

— Закон, тем не менее, важнее традиций, а посему… мой указ, — тут Мариус посмотрел на писца и стал в устной форме чужими руками наполнять пергамент властью.

Указ губернатора заключался в следующем. Каждый лавочник и алхимик должен был приостановить свободную торговлю зельями до распоряжения властей, а так же не давать более трех магических свитков в одни руки. За отказ вышеупомянутые лавочники будут взяты под стражу и проведут время в подвешенном состоянии, в буквальном смысле — на цепях, вплоть до окончания стези практика. Указ распространялся на весь город, включая две алхимические мастерские и четыре торговые лавки в верхнем пределе.

Закончив писать, Гуннар открыл деревянный сундучок с песком и высыпал щепотку на пергамент, чтобы чернила высохли быстрее. Затем патлатый секретарь припустил к столу, где в поклоне передал бумагу барону. Тот беглым взглядом прочел содержание, а затем поставил внизу листа печать и роспись.

— Вот ваше первое задание. Сегодня вы обойдете всех городских алхимиков и зачитать им мой указ, — произнес Мариус в тот момент, когда секретарь вручал пергамент Фергусу. — Если читать не умеете — просто покажите им мою печать. Они поймут.

Оба сержанта поспешно закивали. Губернатор откашлялся и многозначительно посмотрел на исполнителей.

— Помимо всего прочего, есть два торговца, к которым вам заходить не надо. Их имена Анвар и Галантир. Оба наши друзья.

— А как же указ? — переспросил Фергус, почесав затылок.