Именно эти черты характера в хозяине Готфорда Вульфгард недолюбливал больше всего. Сидя за столом, он недовольно барабанил пальцами по внутренней стороне столешницы. Узкое кресло, с трудом вместившее его тело, опасно поскрипывало. Бросая хмурые взгляды на фигуру барона, застывшую во главе стола, Вульфгард время от времени пощипывал черные как позем бакенбарды. Мариус всегда внимательно слушал его прошения, чаще касавшиеся обороны города и закупок оружия, чтобы потом благополучно о них забыть. Люди в глуши ко всему новому относились с недоверием, и Миркхолд не был исключением. Главным аргументом в пользу губернатора служил тот факт, что за четыреста лет, несмотря на атаки пиратов и бандитов, город каким-то чудом устоял. Это, по мнению Вульфгарда, знавшего историю острова, и впрямь можно было объяснить только чудом.

Сидевший напротив судья Гримвард тоже был далек от довольства. Его тонкие пальцы перебирали складки безразмерной малиновой туники, которую носили все судебные представители Магории. Иногда он дотрагивался до круглого амулета с фиолетовым камнем, висевшим у него на шее, иногда обращал внимание на свою красную конусообразную шапку с черным шнурком, время от времени, то снимая, то надевая ее. Коренастый секретарь Гуннар, расположился чуть поодаль в уголке холла и, от нечего делать, выводил пером на полях пергамента витиеватые узоры. Время от времени трусоватый человечек с длинными сальными волосами бросал робкие взгляды на важных господ и покусывал кончик пера кривыми зубами. Глядя на него, Вульфгард всякий раз порывался с желанием плюнуть. Как и любой другой мелочный человек, Гуннар был до тошноты педантичен. О его присутствии на городском совете в свое время похлопотал лично Гримвард. В обязанности писца входило собирать теневой налог с контрабандистов в нижнем пределе, а также вести дела с некоторыми гильдмейстерами и заезжими торговцами артефактами. Вульфгард это знал, но сделать ничего не мог, поскольку приказы Гуннару отдавал их неподсудный судья.

Третьим влиятельным господином за столом был худощавый бородач в красном джеркине. Это был гильддеп Ларанской торговой унии, чье представительство находилось в Готфорде. На одежде его голубыми нитями был вышит бэдж, изображавший золотой корабль с крыльями, застывший поверх синих волн. Граф Вассертрум слыл человеком практичным и терпеливым, но отличался жутким, даже по меркам богачей, высокомерием. Чаще в разговорах он молчал, а к людям за стенами верхнего предела и вовсе предпочитал обращаться через сопровождавшего слугу. Возможно, причиной тому была рана на лице, которую он, будучи юношей, получил во время поединка. Смятая скула не позволяла ему громко говорить, отчего речь гильддепа, вкупе с южным акцентом, звучала непривычно для местных.

Он помнил тот день, когда Вассертрум появился на острове. С собой богач привез красавицу дочь, полсотни сундуков, отряд наемников и толпу слуг-южан, заняв два дома в верхнем пределе, откуда принялся диктовать волю торгового совета Ларана. К мнению гильддепа прислушивались все, включая барона Мариуса. В остальные дела губернатора Вассертрум не лез, большую часть времени, предпочитая сидеть у себя в особняке за бумагами или сочинять поэмы в саду за домом.

Впятером они провели достаточно много времени. Наконец, затянувшееся молчание нарушил сам губернатор.

— Капитан, а вы не могли случайно забыть сообщить своим людям, что сегодня утром им надлежит явиться в ратушу? — строго спросил Мариус.

— Нет, ваша милость, — буркнул Вульфгард, сильнее прежнего забарабанив по столешнице. — Они могли задержаться лишь в том случае, если в пути их застали важные обстоятельства, например, поножовщина в таверне.

— Что ж, закон и порядок превыше всего, — без особого энтузиазма заключил судья. — Все же лучше бы им поторопиться. У закона тоже есть пределы.

От Вульфгарда не ускользнуло то выражение лица, с каким Вассертрум посмотрел на отца правосудия. Гильддеп тоже недолюбливал Гримварда, особенно когда обладатель малиновой туники пытался говорить о законах, которые сам же и топтал.

Присмотревшись к амулету, висящему на шее судьи, Вульфгард обратил внимание на огромный сапфир, вплавленный в центр золотого диска с засечками. Это украшение Гримвард носил впервые. Скорее всего, мерзавец забрал его у какого-нибудь ростовщика в уплату долга или даже снял с трупа должника.

— Пользуясь случаем, — тактично ввернул Вульфгард, — я бы хотел затронуть некоторые проблемы обороны…

Послышался тяжкий вздох. Гримвард выпустил воздух через щель меж пухлыми губами, и глупо заулыбался.

— Говорите, капитан, — кивнул Мариус, щелкнув по столу изумрудным перстнем, венчавшим мизинец правой руки.

— На прошлом совещании вы сказали, что легче найти мраморный гриб, чем узнать о новой облаве бандитов. Это ваши слова.

— Я от них не отказываюсь. Но причем здесь оборона города?

— Не города, ваша милость, а всего острова.

— Вам уже и города мало, капитан? — хохотнул судья.

— Да, ваша честь. Я всегда заботился о безопасности людей, которые жили за пределами города. Защитить их в глуши ополчение пока не в силах. Исправить это можно путем увеличения числа рекрутов и снаряжения конного патруля. Сейчас торговцы сами нанимают охрану для повозок. Такие стражники плохо вооружены и малочисленны. Бандитам не составляет труда их перебить. Каждый лудильщик, например, выпускает по пять-шесть стрел в минуту. Без предупреждения их атак у нас в будущем может вовсе не остаться живых торговцев.