Крестьянка повернулась и, вонзив копье в землю, холодно на него посмотрела. Шанти ждал, что она скажет, но Анабель просто сверлила его взглядом.

— Ты слишком много обо мне говоришь, Шанти, — наконец произнесла девушка. — Мы идем вместе без слов или я иду одна без тебя.

— Мы идем вместе, — кротко подытожил он, коснувшись разбитого носа.

Вверх по склону они зашагали молча.

Вооруженные длинными мечами и легкими арбалетами, ополченцы покинули Готфорд едва солнце пересекло полосу зенита. Неподалеку от ворот, Румбольд и Фергус припустили коней рысью, послав вперед сопровождавшего их стражника Рика. Долго ехали под утесами среди еловых рощ, вдоль которых тянулась городская стена. Затем начался крутой подъем. Лесная дорога устремилась в горы. Все это время Румбольд отвечал на его вопросы односложными фразами, но стоило им подняться над долиной, и младший сержант разговорился.

— Чудесно. Воровское логово осталось позади, — прокомментировал тот, оглядываясь на город, раскинувшийся далеко внизу и, поглядев на него, как бы невзначай прибавил: — За исключением одного вора.

— Неужели ты все еще сердишься? — проворчал Фергус.

— От чего же, старший сержант Фергус. Меня всего-навсего пытались убить. Подумаешь, большое дело. — Румбольд поправил повязку на лбу и усмехнулся. — Я не сержусь, но и не забуду вам этого. Знаю, что с некоторых пор я для вас стал открытой книгой, за исключением одной страницы… Мне же о вас почти ничего не известно. Расскажи что-нибудь о поддворье. Например, о чем вы так долго болтали сегодня утром?

— О тебе. Мои друзья решали, что с тобой сделать.

— Ты сказал им, что в случае моей смерти их трупы всплывут следом?

— Да, — тяжелым голосом отозвался Фергус. — Напрасно ты так. Тебе никто не причинит вреда. Мы просто хотим знать, чего ты хочешь?

Он говорил от чистого сердца, но насчет Кассии до конца уверен не был. Подруга всегда была себе на уме, и вполне могла придумать что-нибудь еще. Например, пленить доносчика и пытать до тех пор, пока тот не выдаст, кому и какой документ тот передал на хранение в качестве доказательства существования их логова.

— Не спеши, сержант. Скажи лучше, как давно ты в деле?

— Шесть лет.

Румбольд присвистнул, наблюдая за тем, как Рик впереди подводит скакуна ближе к скалам, минуя обвалившийся участок тропы.

— Крепкая у тебя шкура, если за шесть лет совесть не проснулась. Не понимаю только, зачем тебе это. Они хорошо платят? Списывают долги в «Каменной мачте»? А может тебе просто нравится гадить там, где живешь?

— В поддворье у меня друзья, — не оборачиваясь, ответил Фергус, решив не посвящать любопытного соратника в личные дела. — Это долгая история, и она только моя.

— Хороши друзья. Воры и наемные убийцы. Впрочем, я тебя не виню. Каждый сам за себя в ответе. Однако помяни моё слово, рано или поздно эти «друзья» приведут тебя в петлю.

— На все воля Нисмасса.

Младший сержант неохотно кивнул. По очереди они пересекли последний поворот дороги, очутившись за глухой скалой. Прибрежная долина и город пропали из виду. Осталось лишь голубое небо и горные кряжи, поросшие зеленью. Далеко впереди на юго-востоке темнели громады утесов и гор. Остроконечный пик с гигантской каменной аркой, прозванный островитянами «Аркмонт», едва виднелся в молочной дымке. Внизу тянулось лесистое ущелье, закрытое с четырех сторон отвесными скалами.

Наслаждаясь пением птиц и шумом ветра, Румбольд сбавил ход и обратился к спутнику:

— Здесь мы можем открыто говорить. Зверь да птица нас не выдадут. — Он еще раз посмотрел на Рика, чья лошадь в этот момент испуганно ржала, сопротивляясь наезднику у края пропасти. — Ты хотел знать, зачем мне встреча с главой поддворья?

— Не я один.

— Хорошо. Начну с самого начала. Мой отец всю жизнь провел рядом с тутовой фермой в горах…

— А можно не с самого начала? — тактично попросил он, но Румбольд глянул на него с упреком.

— Слушай лучше, громила. Свою жену он встретил там же, но счастлив был недолго. Она умерла вскоре после венчания, ужаленная могильным полозом. Ты, должно быть, видел этих изумрудных гадов с черными пятнами? Единственная змея на острове, от яда которой нет спасения, но нет и мук.

Фергус монотонно кивал, поглаживая гриву скакуна. Думы порой давались ему нелегко, а длинные вступления усыпляли бдительность, так что людям ничего не стоило его обмануть.

— К концу дня она просто уснула без сил, но отец вскоре нашел, чем себя занять. Через неделю из долины привели молодую крестьянку. На тутовой ферме Мартира, мимо которой он водил овец, часто появлялись новые женщины, помогавшие выращивать шелковичных насекомых. Там моя мать провела год, а затем вернулась обратно, оставив отцу подарок — меня.

— А мне ты говорил, что твоя мать умерла при родах. Ну и почему же твой отец не выведал, где та живет?

— Он выведал, но слишком поздно. Крестьянка действительно умерла, рожая своему настоящему мужу еще одного ребенка — девочку.

— У тебя есть младшая сестра? Что с того? — пожал плечами Фергус. — Миркхолд небольшой. Тут за века половина острова побывала в родственных связях.

— Она моя единокровная сестра, а не родная, — поправил Румбольд. — Я узнал о ее существовании всего два месяца назад. Отец рассказал мне о ней, перед смертью. Еще он пересказал мне стих, который любила читать перед сном мать, чтобы я твердил его всякий раз, когда мне будет одиноко.