— Не кипятись, Кэрк, — произнес охотник, проведя рукой по шкуре зверя, а затем схватив хищника за яйца. — Мда. Сильный самец был, пусть и старый. За такого отвалят кучу золота.

Охотник с черной повязкой на лбу подошел к нему и одобрительно кивнул.

— Жаль, что их так тяжело завалить, иначе мы бы все давно озолотились. Я скоро еду в город. Если хочешь, присоединяйся. У меня в дубильне есть знакомый мастер. Шкуру ты порядком испортил, но, думаю, мы сможем сговориться на пятьдесят золотых.

— Почту за честь, Никлас, — улыбнулся Гримбальд, вспомнив, что на днях собирался встретиться с друзьями, двое их которых теперь жили в Готфорде.

— Как ты сумел его поймать? — полюбопытствовал кто-то из толпы.

— Да еще в одиночку? — поддержал другой охотник.

— Благодаря опыту, сноровке и тем бесценным качествам, которые воспитал во мне отец, — улыбнулся Гримбальд, посмотрев на старика.

Кэрк престал хмуриться, но до конца не растаял, уткнув руки в бока. С папой у него сложились непростые отношения. Раньше Кэрк был старостой в долине и следил за работой крестьян, но девять лет назад, после смерти жены, чье искалеченное тело было найдено в лесу у фермы Годвина, ушел с полей к своему другу Алкуину. Предприимчивый лучник, получивший на острове прозвище «Волчара», только вернулся с материка и основал охотничий лагерь в этой лощине. Рядом с ним бывший крестьянин постепенно превратился в охотника. Несколько лет назад Алкуин снова уплыл на материк и главным в лагере стал отец. Тогда, будучи опытным охотником, Кэрк решил обучить его ремеслу, вот только сделал это абы как, по-крестьянски, одним словом. В детстве Гримбальд мечтал служить в гамеланской гвардии или, на худой конец, стать ополченцем; носить броню, неудобные шлемы и защищать людей, как это теперь делал его друг Фергус, но судьба распорядилась иначе. Жизнь в глуши сделала его, и без того нелюдимого, совсем диким. Иногда он брал лук, стрелы, запас хлеба и уходил на несколько дней в леса, в одиночестве там охотясь или читая книги. Такие затяжные отлучки раздражали родителя. Кэрк, наверное, уже жалел, что превратил единственного сына в охотника, как ему казалось, малоопытного и самонадеянного.

— Какому там опыту ты благодарен? — раздался насмешливый голосок. — Дураку понятно, как он его поймал. Поглядите, сколько в шкуре дырок!

Даже в шумной толпе Гримбальд узнал бы сей мерзкий дискант. Из-за ближайшей хижины вышел юноша, на пару лет младше его. Стриженый на солдатский манер, с грубым лицом и мутным взглядом, он часто слонялся по лагерю без дела, приставая к другим охотникам, и хвастался подстреленной добычей, чаще стервятником или большой крысой. За недолгую жизнь парень так ни разу и не убил крупного зверя, что не мешало ему высмеивать более удачливых стрелков. До сих пор никто не решился дать ему пинка лишь потому, что его отец был капитаном городского ополчения. С его подачи у юноши всегда были крепкие стрелы и лучшее вооружение. Единственное, чего недоставало хвастуну, так это внимания.

— Ну и что вы тут столпились? — не унимался юноша. — Почему все вдруг решили поглазеть на дохлого волка? Как будто больше заняться нечем.

— Умолкни, Барток! — прикрикнул на него Никлас. — Гримбальду удалось сделать то, что не каждому опытному охотнику под силу. Я в его возрасте мог только мечтать о подобном трофее.

— О каком трофее? Думаете, он его приманил или загнал? Зверь просто провалился в яму-ловушку и сдох. Я так тоже могу сделать.

— По-твоему, Гримбальд солгал?

Воцарилось молчание. Гримбальд поднял взор, с тревогой поглядев на людей, но охотники смотрели только на Бартока.

— Уверен, ты только так и можешь, — наконец ответил дородный охотник с вязовым луком за плечами.

Другие стрелки поддержали товарища кивками. Спорить со всеми сразу Барток не решился и так же быстро удалился. Остальные, насмотревшись на хищника, тоже стали расходиться. Никлас, ни слова не говоря, еще раз с пристрастием осмотрел добычу, одобрительно кивнул и ушел загружать телегу.

Как только поляна опустела, Кэрк вновь разошелся.

— Ты меня в могилу сведешь подобными выходками! Опять книжек про королевских арбалетчиков начитался? — вполголоса закричал старик, схватив его за плечо. — Отправиться на гримлака и не сказать мне! Такого я от тебя не ожидал, сын.

— Причем тут арбалетчики? После того как землегрыз сожрал второй том, Кассия мне больше книги не дает. И я не на гримлака ходил, — оправдывался Гримбальд, не понимая, почему отец просто не может его похвалить. — В лесу за фермой Годвина есть спуск в долину. С севера оттуда приходит много волков. Я хотел поохотиться на них, но появился гримлак. Что мне было делать?

— Многие так гибнут, сынок. Восемь лет назад всего один такой волк. Один! Растерзал пятерых опытных охотников. Помнишь, как их привезли в лагерь? А помнишь Гарольда, того самого, который из лука стрелял лучше Алкуина? Даже он лежал с перегрызенным горлом.

— Еще бы, — сквозь зубы произнес Гримбальд, навсегда запомнив пять изувеченных тел. — Это была самка, очень крупная, и она защищала детенышей.

— Ты сам еще детеныш.

— Я же не виноват, что гримлак почуял мою приманку. Или виноват?

Старик не нашел что ответить и окончательно поник духом.

— Не волнуйся. Ты меня хорошо подготовил. Я цел и невредим. Благодаря тебе.

— А это что? — сильнее помрачнел Кэрк, схватив его за локоть.

Гримбальд вздрогнул, только теперь вспомнив об укусе. Рана не болела, только слегка кровоточила, покрывшись белой пеной. Слюна гримлаков останавливала кровотечения и заживляла раны лучше растительных мазей. Твари использовали ее с той же целью, но лишь затем, чтобы дотащить жертву до логова живой.