В таких случаях, как правило, обе стороны понимали, что сделать уже ничего нельзя. Исполнив свой долг, Никлас кивнул, легонько подхлестнул кобылу, и та неспешно поплелась вперед. Они проехали по подвесному мосту над заросшим травой рвом. Миновав арку барбакана с двумя охранными башнями, телега выкатила на рыночную площадь.

Попав в город, Гримбальд ощутил неприятную тревогу. Уже здесь он увидел больше людей, чем видел на дворе Лендлорда в день ярмарки. Постоянное население Готфорда насчитывало две тысячи человек. Кроме них на кораблях в город еженедельно прибывали и уплывали моряки, подёнщики, авантюристы, наемники, жонглеры, ваганты, торговцы, охотники, воры, убийцы, дезертиры, целители, проповедники и много кто еще. Это был настоящий муравейник, грязный, зловонный, но гостеприимный. Десятки таверн и гостиниц, бордель и полсотни торговых лавок, на которых в праздничные дни можно было найти все что угодно, от домашней утвари до клинков из лунной стали, казались рогом изобилия для отщепенцев вроде них, привыкших питаться мясом, кореньями и ягодами. Горожанки носили дорогие платья, ополченцы чистую форму. Смуглые алмеры дефилировали в разноцветных тряпках, выставляя напоказ диковинное оружие. Торговцы из верхнего предела и вовсе одевались как придворные, расшивая джеркины и дублеты разноцветными лентами. Повсюду возвышались башни и двухэтажные дома с вывесками. На шпилях реяли королевские флаги с изображением красного дракона Феокоратона.

Глядя по сторонам, Гримбальд не заметил, как их повозка оказалась в центре площади. Взгляд его был прикован к верхушкам холмов, усаженных яблоневыми садами, многие из которых поднимались высоко над крышами. Самый большой из них носил название Кременгольский, и был увенчан круглой смотровой башней из серого кирпича.

Готфорд он посещал нечасто, предпочитая встречаться с друзьями на своей территории. С первого взгляда город мог показаться неприступным и великим. С трех сторон его окружала высокая каменная стена. На холмах от берега до внешнего кольца укреплений возвышались пушечные башни. Кое-где и на стенах виднелись ржавые пушки, оставшиеся еще со времен основания города. Несмотря на это, гарнизон Готфорда не превышал и сотни бойцов, годясь разве что для отражения атак бандитов и пиратов. Люди были хорошо вооружены, но малоопытны, и Вульфгарду лично приходилось обучать их премудростям ближнего боя. По словам Бартока, отец потратил немало лет, обивая порог ратуши с прошениями нанять учителей-фехтовальщиков, но так ничего и не добился. Губернатора Мариуса интересовали только поставки риклия и кладенцовой руды, а еще собственные подвалы, где стояли сундуки. Фактически единственной защитой горожан была мощная стена и два подъемных моста, за которыми следили особенно тщательно.

Слушая шум голосов и крики чаек, Гримбальд смотрел по сторонам, решая, где ему лучше спрыгнуть. В начале дня на рыночной площади была открыта лишь часть прилавков. Местные торговцы давно проснулись, обслуживая немногочисленных горожан, большинство из которых толпилась у длинного стола с бочонками. Тучный пивовар, стоявший там, по очереди наполнял кружки ячменным напитком, дожидаясь, пока следующий завсегдатай положит ему в тарелку несколько монет.

Гримбальд проследил взором за крестьянской повозкой, груженной корзинами с репой, а когда снова посмотрел на площадь, то увидел широкоплечего ополченца в хлопковой форме. На мясистом лице здоровяка цвела улыбка. Соскочив с телеги, Гримбальд тотчас попал в медвежьи объятия. Фергус считался одним из лучших сержантов. Парень был на голову выше и раза в три крепче его, коротко стриженый, со шрамами на руках и с коротким мечом у пояса, который не боялся пускать в ход. На шее у стража висел точно такой же талисман, только, в отличие от него, здоровяк с гордостью носил безделушку поверх сюрко.

Махнув на прощание Никласу, Гримбальд зашагал вместе с другом в ближайший дворик, зажатый меж домами. Барток тоже удалился, направившись в сторону главной площади, туда, где располагались казармы. Найдя скамью в тени под кронами ясеней, друзья уселись возле искусственного пруда, забранного в каменную чашу, и завели беседу.

— Давно не виделись, Ферг, — улыбнулся Гримбальд, мигом забыв встречу с бандитами. — Что нового в городе?

— Кажется, вечность прошла, Грим, — согласился ополченец. — У нас все по-прежнему. Ловим карманников, расставляем караулы, следим за порядком. Жизнь в городе не сахар. Сам знаешь. У вас в глуши попроще будет.

— Там не только жить, но и умереть гораздо проще, — протянул Гримбальд, чиркнув пальцем по выбритому горлу.

— Прекрати. Не все так плохо. Скажи лучше, как охота? Подстрелил что-нибудь крупное? Может, мирквихтта или гримлака?

— Я от таких хищников держусь подальше.

— Брось. Не знаю никого, кто лучше тебя стрелял бы из лука. Ты великий охотник, и трех гримлаков перехватишь как кусок пирога.

Гримбальд скромно улыбнулся. Фергус был отличным парнем, вот только чересчур простым. Говорит обо всем и никогда не думает о том, что сказал. Видел бы он как этот «великий охотник» без оружия полз сегодня к волчьей яме, моля Нисмасса, чтобы чудовище не догадалось о ловушке. О такой постыдной победе даже на исповеди лучше не рассказывать.

— Да что же это я! — спохватился здоровяк. — Конечно, тебе надо поберечься. Если с тобой что-нибудь случится, мы себе этого никогда не простим. Помнишь нашу клятву? Вместе навсегда.

Фергус щелкнул пальцами по талисману на шее. В ответ Гримбальд коротко кивнул, погладив кожаные пластины доспеха в том месте, где висел его деревянный меч.

— Думаю, ты захочешь встретиться с Кассией. Уверен, она тоже соскучилась.

— Она примет нас там?

Гримбальд оглянулся по сторонам, а затем многозначительно указал глазами на мостовую.

— Где же еще? Вечером навестим ее. Отец тебя надолго отпустил? Может, сегодня переночуешь в городе?

— Шутишь? Кэрк меня опекает сильнее, чем нисманты свои реликвии. Если я не вернусь к ночи, он город штурмом возьмет.

— Отец тебя любит.

— Да, и притом слишком сильно.

— Тебе повезло. У меня вообще никого нет. Дядя Урфин помер, а родители… Эх. — Громила тяжело вздохнул, но на лице его играла улыбка. — Если б не землегрызы, я бы до сих пор дергал репу на ферме Орика. Ну и ладно. Я об этом не жалею, ведь у меня есть вы.

— Мы одна семья, — согласился Гримбальд, — и другой нам не нужно.

— В точку, Грим!

Сидя в прохладе у воды они наблюдали за тем, как медленно оживает город. Вот мимо них прошла служанка с корзиной, за ней ополченец в пластинчатом доспехе, отдавший честь Фергусу. Шлепая сандалиями, пробежал юный прислушник местной кеновии, облаченный в алую полуробу. Переваливаясь, точно утка, двор пересек тучный бакалейщик, на ходу предложив им свежие пироги из деревянного короба. Старый пилигрим в рваном плаще попросил милостыню. Гримбальд дал ему золотую монетку и подумал об отце, который ждал его по ту сторону гор в уютной лощине, продолжая ворчать и сетовать на жизнь.