– Встать! – по-русски крикнул польский военачальник.

Отчего-то уверовав, что в ближайшее время его бить не станут, Апрель убрал руки от головы и поднялся с земли в полный рост. Быстрым взглядом он успел рассмотреть польского командира, носившего роскошную рыжую бороду. На этом знакомство закончилось. Молодой человек получил от поляка нежданный удар кулаком прямо в лицо. Не строя из себя былинного героя, Апрель снова рухнул и, падая, понял, что немного ошибся в этих прекрасных людях. Вторично поверженного Апреля снова подхватили солдатские руки и под смех и улюлюканье, раздавая пинки как пряники, поволокли по земле. Драгуны подтащили Апреля к огромному деревенскому сараю и буквально впихнули его внутрь постройки. Напоследок один из солдат смачно плюнул в сторону лежащего парня из будущего и со скрипом закрыл визгливые ворота.

Разглядывая закрывающиеся врата, молодому человеку вспомнились слова своего пожилого соседа о приключениях и переменах, ждущих его впереди. Огромной радости от происходящего не было, но и горевать от одного удара, нанесённого по физиономии, Апрель не собирался. Захватывающее зрелище с участием злющих драгун и короткое, красочное звёздное шоу, увиденное в неведомом перелёте, покрывали все унижения от болезненных тычков, незаслуженных тумаков и глубоко неаппетитного плевка беззубого поляка.

Апрель встал. Лёгкими шлепками стряхнул с себя пыль и удивился одежде, в которую был облачён. На нём ярко-красные кожаные сапоги. В сапоги заправлены широкого покроя штаны из плотной ткани, украшенные по шву разного рода завязками и пуговицами. И наконец, он нащупал расшитую узором рубаху, ворот которой был порядком надорван и держался лишь на «честном слове».

Всё говорило о том, что хозяин этих вещей не рядовой деревенский дядька, а какая-то модная и даже очень важная особа. Апрель мог бы заинтересоваться камзолом, валявшимся под ногами солдат. Разглядев его внимательней, он мог бы достать из нагрудного кармашка неожиданную подсказку, но безвестный пиджачок был нещадно разорван польскими бойцами и затоптан в дорожной пыли.

Красные сапоги, наимоднейшие штаны и расшитая вручную рубаха – это всё, что в данный момент принадлежало Апрелю.

Приведя себя в порядок, насколько это возможно, путешественник во времени прильнул к вратам и, подсматривая в дверные щели, наблюдал, как польские солдаты, что-то спешно перетаскивали к стенам амбара. Словно смышлёные муравьи, солдаты дружно волокли ветки деревьев и прочие деревяшки. Поляки смеялись и, не скрывая, радовались, вероятно, желая поглазеть, как горит заживо человек. Это ведь так смешно.

– Да они сжечь меня собираются! – хмыкнул Апрель.

От удивления и растерянности, парень принялся натирать ладонями щёки, как это он делал в детстве на холоде. Только сейчас на улице благоухало лето. Не было ни трескучего морозца, ни кристально чистого, хрустящего снега. Раздавшийся позади шум, прервал мысль гостя из будущего об абсурдности происходящего. Молодой человек оглянулся и эта мысль, как-то сама собой заиграла в его голове с новой силой.

Апрель увидел сидящего на пятой точке бурого взрослого медведя. На медведе ошейник, с крепившейся к нему металлической цепью. Пристёгнутая к мишкиному ошейнику цепь вторым концом была намотана на мощный деревянный столб, который поддерживал крышу в самом центре гигантского амбара. Апрель заметил не только мишку спокойно вылизывавшего свою лапу, но и наблюдал могучего русского мужика, развалившегося в стогу сена на противоположной стороне деревенской постройки. Громила, подвернув рукава крестьянской рубахи, вертел на одном пальцем конскую подковку и широко улыбаясь, поглядывал на взволнованного паренька.

– Ну, всё, я спятил! – подытожил в сердцах увиденное зрелище Апрель. – Может быть, мне объяснят, что, вообще, происходит здесь?

Старцев посмотрел на сидящего в стогу мужчину. Тот продолжал забавляться. Согнув подкову и превратив её в литой узел, он приступил к обратному процессу, возвращая привычную форму дугообразному предмету.

– Понятно, – покачивая головой, негромко сказал Апрель и посмотрел на косолапого, – Мишка, ты говорить, случайно, не умеешь?

Медведь поднял глаза и с грустью взглянул на человека. Затем высунув алый язык, потапыч закрыл глаза когтистой лапой и протяжно зарычал.

– Миша-то, совсем ручной. На ярмарках зарабатывал, – продолжая сгибать подкову, неожиданно заговорил человек с противоположной стороны сарая. – А хозяина его поляки казнили. Вот тут на площади повесили.

– Хозяина поляки убили? – не поверив здоровяку, переспросил Апрель. Затем вспомнив о солдатах, подкладывающих к стенам дровишки, вздохнул: – Его повесили, а нас собираются сжечь. Ты представляешь?

Сидящий в стогу громадный мужчина умел говорить, и сей факт не мог не обрадовать парня из будущего. А тем временем во дворе перед сараем тот самый солдат, что метко плевался в Апреля, упрямо разжигал конец палки, обмотанной какими-то тряпками. Взлохмаченные ошмётки издали напоминали останки одежды, навсегда потерянного для человечества камзола. После недолгих мучений солдатику всё-таки удалось задуманное. Промасленная тряпка на коряге вспыхнула, и поляк замер с ярко разгоревшимся импровизированным факелом, ожидая команды своего рыжебородого предводителя.

Вокруг Апреля творилось безумие и всё казалось полным абсурдом, но солдат с коптящей палкой в руке, прикованный к столбу медведь и могучий мужик с подковой были настолько явными, что пришлось всерьёз задуматься о сохранении своей драгоценной жизни. Заметив лестницу, приставленную к настилу под крышей, Апрель как опытный матрос шустро вскарабкался по ней и изучил пути к отступлению.

Сверху Апрель посмотрел на восседающего в стогу человека. Мужчина поражал своими размерами и хладнокровием. Он продолжал спокойно наблюдать за происходящим, пожёвывать соломинку и улыбаться.