Мы также часто не осведомлены о физическом воздействии выкидыша. Многие женщины, у которых случился выкидыш, подвергаются процедуре выскабливания, чтобы обеспечить очистку матки. Находясь под анестезией и действием обезболивающих и антибиотиков, они подвергаются насилию, необходимому или по крайней мере являющемуся неотъемлемой частью хирургических процедур. Однако внимания воздействию только этого физического стресса уделяется мало, если вообще уделяется.

Социологи Пепперс и Кнапп (Knapp, 1980) описали проявления горя в ответ на перинатальные утраты у большого количества женщин. Они обнаружили, что женщины, у которых произошел выкидыш, демонстрировали признаки проявления горя, равные по силе горю женщин, оплакивающих гибель плода или младенца и отличающиеся лишь продолжительностью. Они также обнаружили, что женщины, у которых произошел выкидыш, часто не могли разрешить свои психологические вопросы и беспокойство о том, что же на самом деле произошло.

Неразрешенные вопросы часто являются основой для длительного чувства вины и самобичевания. Палински и Питцер (Palinski, 1980) пишут: «Несомненно, наиболее сильной эмоциональной реакцией после выкидыша является чувство вины. Все женщины, с которыми мы говорили, без исключения ощущали ранее или все еще испытывали чувство вины. В течение нескольких месяцев они оглядывались назад в поисках возможной причины в своем поведении, которое предшествовало выкидышу».

Слишком часто эти вопросы превращаются в психологических монстров вины, которые не очень-то помогают при внутренней боли или утрате. Мотив «соберись, встряхнись и снова забеременей» совершенно обесценивает чудовищность происшедшего. Выкидыш – это смерть. Он требует уважения, а не игривого подмигивания и совета «отправляйся домой и назначь свидание мужу».

Выкидыш может вызвать внутреннее чувство неудачи и стыда, потерю веры в свое физическое тело и внешний конфликт в отношениях между супругами и родственниками. С культурной точки зрения мы настолько стыдимся выкидыша, что у нас есть традиция не делиться новостями о беременности даже с близкими людьми, пока не окончится первый триместр беременности и не снизится вероятность выкидыша.

Некоторые исследования указывают на серьезное возрастание числа семейных конфликтов после выкидыша. Пепперс и Кнапп (Knapp, 1980) относят некоторые из этих трудностей к тому, что они называют термином «несоответствие уровня привязанности»: мать пережила биологическую привязанность, вынашивая своего ребенка, тогда как для отца эта связь присутствовала лишь на психологическом, интеллектуальном уровне. Вероятно, как и во всех конфликтных ситуациях, возможность разрыва между супругами после выкидыша повышается, как и возможность возрастания уровня поддержки и близости.

Культура дозволяет и поддерживает эмоциональность женщин, тогда как мужчин более жестко «натаскивают» на развитие познавательных функций. Например, мы не всегда ожидаем от женщины, что она сможет свести дебет с кредитом или самостоятельно поменять колесо, как и не одобряем, чтобы мужчины плакали на людях. Эта разница в балансе эмоционального и рационального, являющаяся результатом гендерного воспитания, вкупе с несоответствием уровня привязанности вследствие выкидыша может стать причиной раздора, поскольку горюющая мать оплакивает потерю ребенка, которого ее партнер-мужчина не успел узнать.

В отсутствие физического образа, который можно было бы оплакивать, и, если быть откровенными, разрешения культуры, а также поддержки ее чувств супругом каждая женщина, перенесшая выкидыш в западной культуре, зачастую горюет в одиночестве. Не будет похорон, соболезнований и какого-либо сострадания ее утрате. Большое количество женщин, у которых случился выкидыш, снова забеременеют. Однако слишком немногие признают – а если признают, то немногие с ними согласятся, – что выкидыш сопровождается физическим стрессом и чувством утраты. У некоторых могут начаться сложности в сексуальной сфере, и они не смогут понять взаимосвязи между этими сложностями и своей утратой. Некоторые могут стать жертвой вторичного бесплодия – из-за неполного физического исцеления, заблокированной эмоциональной травмы или того и другого. Однако каким-то образом эти 600 000 или более женщин найдут способ жить дальше, горюя, возможно, в молчаливых муках.

Многие женщины, посещавшие наши консультации в попытке оправиться после внематочной беременности, мало знали или совсем ничего не знали о существовании такого нарушения. Тем не менее одна из каждой сотни беременностей в США оканчивается трубной беременностью, наиболее частой формой внематочной беременности. Внематочной беременностью называют любое нарушение течения беременности, при котором оплодотворенная яйцеклетка прикрепляется вне матки. В последние годы количество внематочных беременностей увеличивается с пугающей скоростью. В последнем исследовании Салли Фейт Дорфман (1983), гинеколог Медицинского центра «Гора Синай» в Нью-Йорке, сообщает, что в 1970 году было зафиксировано 18 000 случаев внематочной беременности, в 1978 году это количество возросло до 42 000, а в 1981 году – до 61 000. Этот вызывающий тревогу рост был приписан возрастанию уровня заболеваний, передающихся половым путем, возможному использованию DES (лекарства, которое в 40-е и 50-е годы XX века выписывали женщинам для предотвращения выкидыша, но которое, как теперь известно, провоцирует рак и бесплодие) и возможным воспалительным процессам в области таза, связанным с использованием внутриматочной спирали в качестве средства контрацепции (Grady, 1983).

Потеря ребенка, являющаяся результатом внематочной беременности, может спровоцировать осложненный процесс горевания для матери, которая благодарна, что выжила, даже если она и оплакивает потерю ребенка. С 1970 по 1978 год внематочная беременность стала причиной смерти 437 женщин, так что это действительно явление, опасное для жизни. Причиной смерти женщин часто становится недиагностированная внематочная беременность, приводящая к разрыву маточной трубы, что провоцирует внутреннее кровотечение.

Для выжившей женщины влияние утраты часто затягивается. Рошель Фридман, доктор медицинских наук, и Бонни Грэдштейн, имеющая степень магистра здравоохранения (Friedman, 1982), пишут, что «если у вас есть что-то общее с женщинами, которых мы консультировали, впоследствии вы, возможно, почувствуете себя уязвленными, озадаченными, испытаете гнев, вину, зависть и горе». Одновременное оплакивание потери доверия к своему физическому телу и эмоциональной потери ребенка может затянуть процесс исцеления. Женщины, у которых не получается зачать снова или которые зачинают и вновь переживают внематочную беременность, могут пережить дополнительную утрату.