— Нам бы тоже не помешало прогуляться, — подзабытым капризным тоном заявила о своих правах Ракна. — Мне уже осточертела эта дыра.

— Ты можешь отправиться в Таноль, — предложил Анабер, опускаясь на землю. — Тебя проводят…

— Ты не понял! — обиделась привередливая красотка. — Я сказала: прогуляться, а не угулять отсюда окончательно. Пока не явится Акери, я с места не двинусь.

— И это не проблема, — спокойно проигнорировал её эмоции берр. — Вы можете выбраться из котловины и осмотреть окрестности.

— Я пас, — ответила Гранка на вопросительный взгляд норовистой подруги. — Что-то меня никуда не тянет.

— Я чо-то ещё не одыбала, — призналась Бинка. — Посижу тут малёхо. Вон и Юльку надо будет обиходить.

— Я с тобой, — одобрила идею Шатхия, перекусив нитку отменными белыми зубами.

Раньше, насколько помнила Наруга, они были жёлтыми да кривоватыми. Хутамка аккуратно отложила какую-то очередную починенную тряпку, встала и потянулась. Если Ракна обладала сексуальной грацией изощрённой сердцеедки, то у степнячки была иная особенная грубоватая грация хищного зверя. Глаза мужиков на мгновенье расширись. И тотчас расползлись по сторонам, словно их поймали за недостойным подглядыванием. Зато я хорошо командую и дерусь — горько подумалось Наруге. Взгляд невольно упал на Гетбера — тот смотрел на неё в упор, не мигая. Потом встал и спросил:

— А ты?

— Непременно, — приободрилась Наруга.

— Я иду с ними, — сказал он.

— Ты и Ойвинд, — приказал Анабер.

— А если сюда снова полезут эти ваши уроды? — обеспокоилась Наруга. — Пара берров смогут защитить моих девчонок?

— Не полезут, — пообещал Анабер. — Им больше нечего тут делать.

Заявление сомнительное и требует массы подробностей. Но ей вдруг стало очень интересно прогуляться по этому миру в новом… В новой шкуре. Оборотни бегали тут, как дома, значит, никого не боялись. Ну, или почти не боялись. И умели правильно бегать верными путями. Если она стала чем-то подобным, значит, обрела относительную свободу передвижения. А свобода была тем единственным, чем Наруга дорожила яростно.

На перевал они не забрались, а буквально взбежали — кстати, совершенно не вспотев. Да и не заработав тот жар с сердцебиением, что обязательно накидываются на тебя, стоит перебрать с нагрузкой. Ничего нового, обозрев окрестности, Наруга не обнаружила. Даже удивилась, что ожидала неких изменений всего мира, раз уж сама превратилась чёрте во что. Спустились и вовсе играючи. Не дожидаясь, пока оба ворчащих дубля скатятся следом, пошли по памятной просеке. Лес по обе стороны от неё издавал всё те же мерзкие звуки, хотя в такой приветливый денёк хотелось жужжания шмелей да птичьего гомона.

— Я ни разу не видела здесь птиц, — припомнила вдруг Наруга.

— Их здесь и нет, — ответил Ойбер.

— Что, вообще? — удивилась Ракна. — Тогда, что тут летает вместо них?

— Здесь никто не летает, — ещё больше удивил их Ойбер. — Есть парочка гадов, что умею планировать, бросаясь на добычу с деревьев. Но они обитают южней. Этих нужно опасаться.

— А прочих не нужно? — без малейшего сарказма осведомилась Шатхия. — Они вас не едят?

— Пытаются, — усмехнулся Ойбер. — Но съесть нечто нестабильное весьма затруднительно. Я в любой момент могу развоплотиться и уйти в своего дубля.

— А если он где-то шляется? — усложнила задачу Ракна.

— Он всегда шляется там, где и я.

— Ну, а если? — не унималась она.

— Тогда я уйду в того, кто хочет меня сожрать. Хотя это здорово неприятно. На это можно решиться лишь в крайнем случае. Тут главное, успеть выскочить, прежде чем твой дубль вернётся и порвёт этого недоумка.

— Что, из кусков приходится вылазить по частям? — дурашливо округлила глаза Ракна.

— Из кусков не выйти, — чуть равнодушно объявил Ойбер. — Ну, если это уже практически гуляш.

— Бывало? — не смогла удержаться от вопроса Наруга.

— Однажды, — хмуро бросил Гетбер. — И мы научились не повторять этой ошибки.

— А где все? — профессионально увильнула от тяжёлой темы Ракна. — То стадами за нами носились, а то будто повымерли.

— Они здесь, — возразила Шатхия, стреляя глазами по сторонам. — Я их чую.

Наруга попыталась напрячь слух, зрение, и потянула носом воздух. Никакого прибавления с этой стороны не заметила: органы чувств работали в прежнем режиме. Зато самоуглубление позволило заметить кое-что внутри: там еле ощутимо свербило. Так зудит комар над ухом: вроде и мелочь, но ведь умеет заставить о себе думать зараза. Наруга вслушивалась в это ровное зудение, стараясь понять его природу. Но тут внезапно в его тональности что-то изменилось. Звук окреп и полез наверх в писклявом усилии. Она поморщилась и медленно повернула голову направо — тонкое сверло кольнуло её прямо в лоб и принялось вкручиваться туда, вызывая не боль, а досаду и опаску. Шатхия повернулась в ту же сторону и недобро сощурилась. Я их тоже чую — поняла Наруга, что с ней происходит. Посмотрела на берров — те никак не прореагировали на сигналы, которые не могли не уловить. Верней, не прореагировали на них, как на опасность, стоящую внимания.

Придётся всё начинать сначала, как когда-то в детстве. Учиться ходить, слушать, смотреть и оценивать для принятия решения. Что ж, времени у них теперь навалом.

— Мы что, так и будем тащиться по этой просеке? — недовольно нахмурилась Ракна. — Тоже мне, знакомство с миром. Давайте залезем в лес.

— Зачем? — машинально брякнула Наруга, вырванная из своих мыслей.

— Погоняем кого-нибудь, — моментально обосновала своё предложение шалопутка. — Или прикончим. Руки так и чешутся кого-то порвать. Это у меня что, берр внутри просыпается?