— Я даже не успел извиниться! — возмущенно произнес тот, смахивая капли с лица.

— Ты идиот! — Элинор начала нападать на парня, ударяя его мокрыми холодными руками по плечам и груди. — Я никогда тебя не прощу! Ненавижу тебя! Ты должен утонуть в этом жалком лягушатнике, как последний кретин! Я скажу твоей матери, что ее сын утопился в мелком пруду, потому что он не может отличить игру от реальности! Идиот!

— Успокойся, — Август перехватил ее тонкие дрожащие запястья. — Тебе нужно согреться.

— Нет! — возразила она, пытаясь вырваться, — все, что мне нужно — убить тебя прямо сейчас!

— Элинор, — внушал он бесстрастным голосом, — ты можешь убить меня немного позже. Сейчас тебе действительно необходимо согреться, если ты не хочешь умереть от воспаления легких раньше меня.

Гудящий фонарь снова откинул тень света на пруд. Элинор видела, как серьезен был Август, как по его слипшимся от воды ресницам стекали капли, как тихо он дышал, слегка приоткрыв рот. При таком освещении его глаза казались карими, и в них сверкала медь.

— Ладно, — нордический взгляд парня привел ее в чувство. Она осторожно вылезла из пруда, пытаясь согреть себя мокрыми руками. Ее одежда также намокла, прилипнув к телу, а тонкий топ на бретельках выдавал отсутствие бюстгальтера на ней, что заставило Элинор прижать руки к груди еще плотнее. Она слабо затянула шнурки на левом кроссовке и медленно пошла вперед.

— Если и дальше будем идти таким шагом, то успеем высохнуть еще до дома, — сообщил Август, наблюдая за тем, как сжавшаяся Элинор неспешно перебирает ногами. — Ну, серьезно. Ты можешь ненавидеть меня, но не ненавидь свое здоровье.

— Какое тебе дело до моего здоровья? — фыркнула она.

— Я знаю, что я о-о-очень виноват перед тобой. Мне правда жаль, что ты упала в этот пруд… и это нормально, если ты злишься на меня…

— Злюсь? — Элинор тихо усмехнулась, мотнула головой и глубоко вздохнула. — Нет, я не злюсь.

— Ты злишься.

— Нет, Август, ты ошибаешься, — настаивала та на своем. — Если бы я злилась, то ты вряд ли бы сейчас шел рядом со мной.

— Хочешь, ударь меня? — вдруг предложил парень, преградив ей путь. — Серьезно, давай, ударь меня, тебе станет легче.

— Не станет. Но ты можешь сделать кое-что другое для меня.

— Хорошо, что? — Август заинтересованно ожидал ответа, в надежде искупить свою вину.

— Исчезни из моей жизни, мудак.

Она оттолкнула его тонкой рукой и направилась дальше, не поднимая голову.

— Ты слишком впечатлительная, черт, и такая самовлюбленная. Ты упала в пруд, но в августе, а не в январе! Упала сама и потащила меня за собой! Но я не злюсь на тебя, я не претворяюсь, что замерз так, будто искупался в Северно-Ледовитом океане! — крикнул Август ей вслед, не выдерживая драматичное поведение девушки. — Иди нахрен. Пари отменяется. Я действительно исчезну, потому что ты ебаная королева драмы, и я не вынесу больше ни минуту рядом с тобой.

Он вдруг развернулся и пошел в совершенно противоположную сторону от Элинор, которая удивлено обернулась ему вслед. Неужели он действительно оставил ее в покое? Неужели это было так просто — просто вывести его из себя? Какое облегчение испытала она! Всего лишь один день в компании Августа заставил ее изрядно понервничать, и если бы так продолжалось и дальше, Элинор точно не дожила бы до конца лета — ее нервная система была бы полностью разрушена этим самовлюбленным мудаком!

Стало легче дышать, проще идти, приятнее жить.

Она вернулась, когда родители уже спали, так что она даже не стала включать свет и принимать ванную, чтобы не будить их. И одежду, все еще влажную, она также не сняла, не расстелила постель, не сняла макияж и не написала друзьям. Просто уснула среди подушек, и никто не укрыл ее мягким одеялом, никто не поцеловал ее в лоб.

Никто не спросил, почему она вернулась домой так поздно, почему на ее лице потекшая тушь, почему ее светлые тускнеющие волосы спутаны, почему она не позавтракала, не улыбалась и не смеялась. Почему же она не выходила на улицу? Не ругала соседских мальчишек? Не помогала соседке слева поймать ее кошку?

Почему никто не спросил ее, как она чувствует себя? Почему?

В конце концов, ей пришлось делать то, что она делала обычно: принять ванну, сменить одежду, уложить волосы, снять макияж и нанести новый. Она отправилась читать книги в беседку, тоже, как обычно. Она думала лишь о том, как бы поскорее отправиться на пляж с друзьями и хорошо повеселиться. Но, к несчастью, она вспомнила об Августе. Что им сказать, как объяснить, что он мудак и не придет, даже если обещал?

— Назвал меня самовлюблённой. Королевой драмы, — ворчала Элинор, вспоминая вчерашний вечер. — Он хуже, чем я. Высокомерный мудак. Мудак!