Шрифт:
— Да. Самсон. Иди поздоровайся. Он скучает по своей Красотке.
— По кому?
— Так он тебя называет, Красотка.
— Не правда, — с улыбкой говорит она.
— Иди посмотри.
Как только он видит её, он подлетает к переду клетки, цепляясь когтями за прут. Его глаза сосредоточены на Джемме, и он начинает скакать вверх и вниз, пока мы подходим ближе.
— Куоо… Красотка.
— Видишь, я же тебе говорил.
— Красотка… Красотка… Кто моя красотка… Куоо.
— О боже, — произносит она, закрывая рот рукой и хихикая.
— Да, твоя Красотка пришла, — говорю я Самсону, скользя пальцами между прутьев клетки и почёсывая его шею.
— Не могу поверить, что он так меня называет.
— Возможно, я его этому научил.
Она смеётся, просовывая палец в клетку. Самсон переползает по нескольким прутьям, чтобы потереться головой о её палец.
— Он такой разноцветный.
— Он радужный лори.
— Ты такой красавчик, Самсон, — шепчет она.
Именно это она всегда ему говорила.
— Туалет — вторая дверь справа, — говорю я, указывая ей в ту сторону. — Я скоро.
Вернувшись через несколько минут, я замираю на нижней ступеньке, когда вижу, что она стоит перед каменным камином, глядя на большой холст на стене. Это моя любимая фотография нас с нашей свадьбы. Она улавливает нашу суть. Мы выглядим такими влюблёнными — потому что так и было. Мне тяжело смотреть на неё каждый день и вспоминать всё, что мы потеряли, но мне хочется её оставить. Решит или нет Джемма возвращаться домой, это место всегда будет нашим. Это часть её, настолько же, насколько и часть меня.
Я мгновение наблюдаю за ней, прежде чем заговорить. Я отдал бы что угодно, чтобы узнать, что она думает.
— Ты готова?
Она разворачивается лицом ко мне, а затем заправляет за ухо локон волос; эта привычка у неё была и раньше.
— Конечно.
До сих пор мы ходили через боковую дверь, но на этот раз выходим через переднюю, мимо сада.
— Здесь так мило, — говорит она, пока я запираю входную дверь.
— Ты проводила здесь часы по выходным, ухаживая за всеми клумбами. Возможно, мне стоит подумать кого-нибудь нанять для ухода за ними. Я не знаю ничего о содержании роз или о том, как вырывать сорняки.
— Может, если ты будешь свободен на выходных, я могу прийти и сделать это за тебя.
Я улыбаюсь.
— Мне бы очень этого хотелось.
Боже, ещё как хотелось бы.
Надежда, которую я носил внутри себя, сияет так ярко. То, что есть между нами сейчас, никак не сравнится с тем, что когда-то было, но это намного лучше того, что было неделями после аварии.
— О, пока я не забыл, — говорю я, копаясь в своём кармане, — вот кулоны, которых не хватало в прошлом письме.
Она протягивает руку, и я вижу, как приподнимаются уголки её губ, когда она смотрит на них.
— Они идеальны.
— Ещё у меня есть это, — я достаю из заднего кармана очередное письмо, передавая его ей. Внутри кулон с надписью «Я люблю тебя». Она поймёт почему, когда прочтёт мои слова.
— Спасибо. Я действительно с нетерпением жду твоих писем.
— Я наслаждался их написанием. Вспоминать прошлое с тобой было мило.
Я тянусь за её рукой, пока мы спускаемся по ступенькам к машине. Это сокрушающее ощущение, которое я носил в своей груди со дня её аварии, в такой момент такое лёгкое, что я вообще едва его чувствую.
ПИСЬМО ДВЕНАДЦАТОЕ…
Дорогая Джемма,
Двадцать пятое ноября 2006 года. Это была суббота, утро после моего бала. Я не спал почти всю ночь. Я был под таким кайфом, но опять же, было навязчивое ощущение того, что между нами всё будет иначе. Мне не нужно было переживать.
Около шести утра я проснулся от звонка своего телефона. Я резко выпрямился. Мои занавески были закрыты, так что с загоревшимся экраном мне было легко найти телефон в темноте. Я улыбнулся, как только увидел твой номер.
— Доброе утро, мой парень, — сказал ты, как только я ответил. Твой хриплый голос сказал мне, что ты только проснулась, но твои слова принесли мне мгновенное облегчение.
— Доброе утро, моя девушка, — ответил я, потирая глаза. Было что-то особенное в нашем разговоре в темноте. Это напомнило мне обо всех случаях, когда мы спали в одной комнате в темноте. Мы часами разговаривали, пока в итоге не засыпали.
— Значит, это правда. Мне не приснилось.