— Вы сейчас подойдете ко мне и сами поцелуете меня. Естественно, со всем пылом, на какой способны. И, если я буду доволен результатом, я соглашусь на две недели.

Вот надутый индюк. «Я… Я… Доволен… Соглашусь….» Как последняя инстанции, право слово. Ладно, Диана. Ты на сцене, и это надо сыграть.

Я немного замешкалась. Кого играть? Несмелую, неискушенную инженю или страстную роковую женщину? Ладно, начнем с инженю. Я нерешительно, опустив голову, стала подходить к графу. Он продолжал сидеть в кресле с бокалом в руках. Припустила дрожи в руки, несмело подошла, остановилась над ним и с дрожью в голосе сказала:

— Вы не могли бы встать?

Он лениво встал. Я несмело подняла голову, подойдя к нему еще ближе и, продолжив изображать смущение, указала на бокал:

— Вы не могли бы поставить бокал?

Вернер поставил бокал. Его взгляд выражал интерес.

Подойдя еще ближе, все еще не касаясь его телом, положила руки ему на плечи и, встав на цыпочки, аккуратно коснулась его губ своими. Потом быстро отпрянула, как бы смущаясь, и пока он не успел что-то сказать и все испортить, испустила то ли вздох, то ли стон, а потом припала к его губам все так же неискушенно, но в тоже время нежно и трепетно.

Мои пальцы порхали, как мотыльки, по его лицу — разглаживали брови, обводили скулы, несмело касались волос. И все это легко невесомо и очень— очень нежно. Наконец, я отстранилась и робко взглянула ему в лицо. Взгляд у Вернера был озадаченным.

— Это все? — вкрадчиво спросил он.

Я на выдохе, как бы задыхаясь от собственных чувств, проговорила:

— Да, — и смущенно добавила, — вы такой большой и сильный.

Вернер озадачился еще больше:

— Диана, вы также вели себя с Хельмутом?

— В смысле? — я сделала вид, что оскорбилась.

— Я спрашиваю — это все, на что вы способны? Ну, там — поддать жару, снять с себя все запреты, раскрепоститься… Вам знакомы эти выражения?

— Вы хотите меня оскорбить, милорд?

— Вы можете еще раз поцеловать меня, но не как тринадцатилетняя девочка, а как женщина, которая уже была замужем и знает, что за этим должно последовать.

— Что вас сейчас не устроило? — я грозно уперла руки в бока.

— То, что вы меня не вдохновили. Неделя. Вижу, что надо срочно заняться вашим воспитанием и образованием.

Я взбесилась. Протянула руки, взяв графа за уши и притянув его голову к себе, впилась, как пиявка, в его губы.

Я — роковая красотка, пускай кто-то поспорит со мной. Ле Мор с жаром ответил, обняв меня за талию и притянув к себе. Что странно — я не чувствовала ничего. Я смотрела на себя как бы со стороны, как тогда на спектакле, и регулировала свои действия. Парочка страстных стонов. Ага, в ответ получила такой же протяжный стон от ле Мор. Зарылась пальцами в его волосы, язык вообще творил чудеса — у меня сегодня появилось вдохновение. Пускай после этого хоть что-нибудь скажет.

«Давай, Диана, действуй, — произнес голос где-то внутри меня, — действуй, как пиявка. Я еще кровушки твоей пососу, мерзавец. Нечего пугать бедную женщину». Наконец, отстранилась, тяжело дыша и как бы нехотя. Хорошего — понемножку.

А ле Мор, я смотрю, вошел во вкус, притянул сразу же:

— Ну, и зачем нам две недели? Я готов консумировать брак хоть сегодня. Вы жаркая штучка. Я обещаю, что сделаю все, чтобы вам понравиться в постели.

— Ах, Вернер, лучше попытайтесь мне понравиться своей сговорчивостью. Две недели.

— Скажите мне честно, зачем они вам? Попытаетесь сбежать от меня? Расстроить наш брак?

Я сердито надулась. Он меня просчитывает. Плохо. Как назло, в голову ничего не лезло. Давай, Диана, соображай. Я будто бы нерешительно покачала головой и с сомнением уставилась на графа.

— Это не моя тайна. Но поверьте, мне нужны эти две недели.

— Какой у вас Дар? — без перехода спросил он.

Я подавилась,

— Зачем вам?

— После женитьбы все равно узнаю.

— А у вас?

— Я первый задал вопрос— сначала вы.

— Дар Воздуха. Он, правда, небольшой. Но… — я умильно уставилась на Вернера, — я так люблю лета-ать. Не представляю, как буду жить без Источника и без полетов.

— Вы романтическая особа, Ди? Вот уж не думал.

— А у вас какой Дар? Можете не стесняться, после свадьбы все равно узнаю.

— Не факт.

— Вы опять меня обманули?

— Хорошо, хорошо, — засмеялся он, — у меня, как и у вас, Дар Воздуха. Но, наверное, побольше вашего, ибо я стою на учете в Высшем Совете.