Пав на колени перед мертвыми, существо слизывало с досок кровь, вжимаясь переломанным телом в пол, пытаясь собрать как можно больше крови – глотнуть, ощутить стальной привкус на языке и пожар в горле. С жадным животным воем, с отвратительными хлюпающими звуками, сиплым хрипом, скулежом проезжалось языком по кровавому месиву на полу.

За спиной его медленно раскрывались четыре перистых тяжелых крыла.

Глава I

Остро заточенные когти ударили по лакированной поверхности стола. Раз, другой, третий – как неотвратимый маятник часов. Молчание затягивалось, становясь невыносимым.

Вельзевул щурил глаза в темноте.

На собраниях Высших демонов отчего-то принято было, чтобы в просторном зале стоял вязкий полумрак – для этого были почти зашторены окна, а тяжелая люстра из кованого золота лишь слегка светилась магическими огоньками алых цветов. Те отблескивали на хищных, полузвериных лицах демонов, расположившихся за большим дубовым столом.

Вельзевул подавил смешок. Бедные дети – они заигрались. В игру, которую сами не могли понять.

И вот они все молчали, косясь на соседей с долей надежды: а ну как сидящий по правую или левую руку заговорит первым, избавив это место от кладбищенской тишины, а мир – от своего присутствия в нем.

Игра на выбывание.

Это было собрание не из тех, на которых каждый из них лениво зачитывал доклад по своей области Ада, используя уже устоявшиеся формулировки, и близко не отражающие правды. Потом докладчик смотрел на скучающее лицо Люцифера, а затем уже спокойно убирался домой, напоследок выпив бокал безбожно хорошего вина, поставляемого только на стол Сатаны.

Теперь все было иначе: и тише, что слышался стук их сердец, и серьезней – ни улыбки на лицах демонов не проскользнуло.

Люцифер с командором Гвардии и ближайшими генералами сейчас были где-то в мире людей, на их бесконечных собраниях и съездах. Происходившее в замке на окраине Столицы было им неведомо.

Они же обсуждали Кару. Бывшего ангела, бывшую наемницу, ныне – Падшую на службе у Сатаны, героя Святой Войны, Принца Ада и командора Гвардии… и прочая, и прочая. Вельзевул слушал устало, но заинтересованно.

Кара, милое дитя с волчьей ухмылкой и руками, по плечи испачканными в крови, ему нравилась. Командор знала его расположенность и со смехом называла дядюшкой Вельзевулом.

Ее не любили многие – подавляющее большинство, а слепо обожали лишь ее фанатичные подчиненные, готовые идти в последний бой ради командора. Высшие же всеми силами ненавидели девицу, беспросветно нагло вторгнувшуюся в их мир.

– Нам нужно что-нибудь делать с этой… убийцей! – наконец взял слово один из демонов. – Она слишком далеко заходит!

Вельзевул задумчиво дернул кисточкой хвоста. Все остальные облегченно выдохнули: ну вот, ответственность за восстание фактически взята на кого-то другого, а один согласный кивок и околоодобрительное бормотание, почти неразличимое, не считаются подстрекательством, и Сатана не сможет предъявить им, когда головы полетят. Высших всегда отличала особая дальновидность и готовность жертвовать вчерашними друзьями и класть их под гильотину – все лучше, чем самому оказаться перед улыбающимся во все клыки палачом, проводящим острым когтем по режущей кромке.

Вельзевул фыркнул. Трусы.

– Она может делать что угодно, и ей все сойдет с рук! – распалялся все сильнее прежний оратор; тут он вскочил, с резким пронзительным звуком отодвинув назад стул. В полутьме зала Вельзевул узнал в этом высоком демоне с перекошенным лицом и горящими глазами маркиза Шакса. Он был в ярости – и эта фраза не отражала и одной сотой доли его настроения. Голос звенел сталью, когда Шакс говорил, почти крича: – Год назад на этом самом месте она убила одного из нас, и мы просто сидели и смотрели! Она сжигает, подрывает и уничтожает что хочет! Мы должны уже встать наконец против нее и ее террористов, если не хотим, чтобы однажды загорелись наши дома и были убиты наши семьи!

Он в поисках отклика поочередно осмотрел всех молчащих Высших; они сидели тихо, отводили взгляд, что было особенно заметно при том, что звериные глаза многих из них горели в темноте и бросали разноцветные отсветы на их лица и богатые наряды с фамильными драгоценностями. Никто не спешил поддерживать распалившегося Шакса, кроме его родного брата Амона, что-то поддакивающего периодически.

С этим пора заканчивать.

– Ну хватит, парень! – обрубил Вельзевул, поднимаясь со своего места. – На бунт подбивать ты горазд, только нужно ли нам идти против Гвардии, а, ответь мне, молодой и безмозглый? Я уж побольше твоего живу и отчего-то могу сказать, что они – не самое худшее, что случалось с Адом. При них мы можем хотя бы похвастаться безопасностью Столицы. А две войны, в которых без гвардейцев нам пришлось бы хуже? Кара сделала все, чтобы покончить с ангелами и уменьшить разрушения от Тартара. За это принято быть благодарным, Шакс, а не строить заговоры за спиной. Так что сядь, закрой пасть, и мы все разойдемся и забудем об этой встрече.