– Я так и знал, что вы здесь, – довольно сказал Дир, поглаживая соколицу по шее и чувствуя пальцами ее нежные перья и хрупкое биение птичьей жизни.

Ист долго молчала, ревниво косясь на свою птицу, млеющую в чужих руках слишком долго, пока Дир не сел рядом, на раскаленную за исходящий день черепицу, прижавшись к знакомому худому плечу той, что была ему вместо никогда не существовавшей сестры. Глубоко-черные, неровно подстриженные волосы ерошил ветер, налетавший с пустыни, Ист нервно кусала губы, дергала куцей кисточкой хвоста.

– Ты уходишь, – сказала она, прямо посмотрев на Дира. – Принял заказ? Идиот, – фыркнула Ист презрительно, но как-то мягко. – Ты не выживешь там, в Гвардии. Оттуда не выходят те, кто хочет убить командора. Что он тебе пообещал за смерть той Падшей? Деньги? Власть?

– Да. А еще я буду уверен, что он ничего обо мне не разболтает – почему-то мне кажется, этот Высший знает слишком много.

Ист резко повернула голову, напугав движением задремавшую на плече соколицу; Пташка гневно крикнула на хозяйку, разинув клюв необычайно широко, вдарила крыльями, и только тонкий свист, странная мелодия, известная лишь демонице, успокоила ее и снова погрузила в чуткий сон.

– Я вернусь, – зачем-то пообещал ей Дир, хотя и знал, что даже если Ист и будет его ждать, то никогда не признается в этом. – Это всего лишь заказ, каких мы выполняли великое множество… Помнишь, тот Король, как его?..

– Помню, – оборвала его мысли Ист. – Не важно. Мы едва удрали.

Она все же чуть улыбнулась, вспоминая тот заполошный побег, когда они едва не лишились жизней, и от этой улыбки Дир почувствовал себя чуточку лучше, будто действительно начинал верить, что у него есть шансы вернуться из этой переделки живым. Теплый янтарный взгляд Ист всегда напоминал, что ему есть, ради кого не погибать, унося за собой жизнь очередной цели.

– Ах, точно, – вспомнила тут демоница, снова закопошившись под боком, но уже заметно осторожнее.

Опустила тонкую руку в карман брюк, вытащила небольшой кисет, подержала на ладони, словно оценивала вес, но в конце концов протянула Диру. Тот с любопытством развязал тонкие тесемки, стягивающие горловину мешочка, заглянул внутрь, вдыхая полузнакомый пряный аромат. Не порошок даже, а какие-то капсулы, явно из мира людей.

– Что это? – спросил он, хоть и догадывался. Убранный в карман кисет почему-то чувствовался и через плотную ткань джинсов, Дир, неловко ерзая на месте, никак не мог о нем забыть.

– Что ты просил, – ворчливо отозвалась Ист. – Наркотик. Слабее того, что ты обычно колешь, но его теперь нигде не достать, Черные постарались. Да и… – вздохнула она. – К лучшему это. Завязывать тебе надо, Дир. Только безумцы самоутверждаются вредными и опасными привычками. Я не хочу видеть, как ты умираешь. Не хочу…

Он придвинулся ближе, смахнул уже не спящую Пташку обратно на трубу, куда она мягким махом взмыла, понятливо оставив демонов наедине; Дир прижал Ист к себе, как в далеком детстве, когда та боялась чудовищ из темноты и не могла заснуть ночами, поцеловал в макушку, вдыхая запах ее волос – запах раскаленного на солнце песка.

– Я вернусь, – пообещал он, от всей души желая, чтобы это не было ложью. – Обязательно вернусь. Выживу и принесу тебе перо из крыла командора Гвардии.

Ист кивнула, утыкаясь в ворот его рубашки.

Кажется, плакала. По нему, еще живому, но уже как по мертвому.

***

В далеком мире людей, холодном, промозглом, не имеющим ничего общего с изнывающей от жары адской Столицей, медленно брел по пустой улице Высший демон. Опираясь на симпатичную рыженькую девчонку из местных, он пьяным голосом пытался рассказывать ей о своих победах: об устроенном покушении, о странном наемнике и о куче денег, которую придется отвалить за голову Падшей.

Судя по частоте кивков, девчонку интересовало только последнее, в остальную бессвязную болтовню она не пыталась вникать. Просто вежливо мурчала что-то, помогая демону не рухнуть лицом вперед в ближайшую лужу.

Он отловил ее неподалеку от набережной, еще порадовался – судьба благоволила своему скромному служителю Амону. Даже начавший накрапывать дождик не мог испортить его прекрасное настроение, так не соответствующее серому пейзажу.

Мало чем Высший демон может так напиться, но голова у него тяжело клонилась на грудь, язык сильно заплетался – он едва не порезался о собственные клыки, пытаясь выговорить сложное имя нанимателя. Амону было хорошо. Даже слишком.

Зачем его занесло в мрачный Петербург, Амон не знал, но в голове плескалась пьяная необходимость расхохотаться кому-то в лицо. Кому?.. Какой-то мертвый маг с волчьими глазами, какой-то мальчишка без души… Пытаясь вспомнить, он ненадолго приостановился, прижавшись плечом к шершавой стене дома, по-песьи попытался встряхнуться.

Девица терпеливо ждала, пока он придет в себя. Амон, нелепо-широко улыбаясь, поднял на нее взгляд, хотел что-то сказать, но вдруг наткнулся на мысль, что все еще не знает, как ее зовут. Или забыл – скучное человеческое имя утопло в мыслях, в дорогом вине, которое он достал у брата.