* * *

Мы погостили у священника ещё одну ночь, а на утро, к моей великой радости, двинулись в сторону Окутанных Холмов, где нас должен был дожидаться старейшина Йохим. Спускаться вниз по склону много легче, чем карабкаться в гору, но Криона с каждым шагом шла всё медленнее, и тогда я предложил сделать привал. После часового отдыха мы снова двинулись в путь, но она по-прежнему едва переставляла ноги. Из-за длинного платья я не мог видеть её ног, но мне показалось, то женщина прихрамывает. Когда мы снова остановились, я попросил её снять обувь. Стопы Крионы оказались в ужасном состоянии, все в лопнувших мозолях, покрытых коркой засохшей крови. Желая хоть как-то ей помочь, я воспользовался заклинанием малого исцеления. Оно крайне полезно, когда нужно остановить кровотечение или снять боль, но мало пригодно для приведения в порядок непривычных к долгой ходьбе ног. В таком состоянии ей идти дальше было никак нельзя, и нам пришлось остановиться на ночлег.

Мне пришлось немало потрудиться, чтобы собрать хворост для костра, горы не лес, здесь не так-то просто найти сухие ветки. Зато у нас было вдоволь еды и целая бутылка отличного вина. Я устроился на небольшом плоском камне, а Криона предпочла расположиться прямо на земле, подогнув ноги каким-то немыслимым способом, на который способны только женщины. Смакуя терпкий напиток, она разглядывала окрестности, благо с того места, где мы расположились, открывался отличный вид на шахтёрский посёлок и огибавшую его реку.

— Вёрджил, — позвала она меня, — кем ты был до того, как стал монахом?

— В моей предыдущей жизни не было ничего хорошего, ничего такого, о чём я бы хотел говорить.

— Хотя бы расскажи, откуда ты.

— Об этом я тоже предпочёл бы не распространяться. Достаточно сказать, что после встречи со старейшиной Йохимом я стал другим человеком.

— А кто он, этот старейшина Йохим?

— Он… — мне было сложно подобрать слова, в действительности я мало что о нём знал, — в общем он тот, кто помог мне, когда я нуждался. Я встретил его в маленькой деревеньке, в храме Пэнари. Я был, эм… в затруднительном положении, — я опустил глаза, воспоминания о предыдущей жизни были неприятны и весьма болезненны, — Он показал мне, что не обязательно всегда принимать то, что подкидывает жизнь, что всегда есть лучший путь, и это всегда твой выбор идти по нему или нет.

— Что ты имеешь ввиду под "затруднительным положением"? Что с тобой приключилось?

— Я бы не хотел об этом говорить. Но Йохим великий человек, очень сведущ в делах Пэнари, да и в мирских делах. Быть может лучше вы, мадам, немного расскажете о себе? Как так получилось, что вы пользуетесь магией и при этом умеете обращаться с револьвером? Я всегда считал, что магия и технология плохо сочетаются друг с другом.

— Кто вам сказал такую глупость, Вёрджил? Магия и технология это две стороны одной монеты. Никто не мешает изучать и то и другое одновременно, просто в результате станешь слабым магом и посредственным технологистом, только и всего.

— Как я понимаю, вы выбрали именно этот странный путь, мадам?

— Дело в том, что я всегда жила в двух мирах. Мой отец когда-то был очень важным человеком, занимался вопросами промышленности и коммерции. А мама у меня эльфийская волшебница. Они так и не смогли меня поделить. Зимы я проводила с отцом, в шумном Колодоне, среди богачей и знаменитостей, а летом мама возила меня по эльфийским деревням, где пыталась учить магии и знакомить с эльфийскими традициями. Из обоих миров я вынесла всего понемногу.

— Должно быть это здорово, иметь таких интересных родителей? — Вздохнул я, чувствуя лёгкую зависть.

— На самом деле нет. С раннего детства я только и слышала, как они ссорятся, споря о природе магии и техники, выясняя чем одно лучше другого. Мне хотелось как-то их примерить, так что я тратила все карманные деньги на книжки по физике и механике. Хорошо хоть книг по магии было с избытком, свои гримории, как она их называла, мама имела привычку разбрасывать по всему дому. Когда я разобралась в основах того и другого, то поняла, что у обеих практик есть свои достоинства и применение. Вот и решила, что хочу и дальше понемногу осваивать и то и другое. В конце концов, если не можешь жить в двух мирах, то окажешься заперт в одном из них.

— А револьвер, где вы научились стрелять?

— Отец решил сделать мне подарок на пятнадцатилетие. Очень необычный подарок, обычно такое не дарят юным дебютанткам. Утром, когда я вышла к завтраку, он вручил мне коробку, внутри которой оказался однозарядный пистолет. Совсем крохотный, украшенный затейливой резьбой, скорее сувениром, чем оружие. Тем не менее, из него можно было стрелять и даже убить.

— И вы стали практиковаться в стрельбе?

— Почти. После завтрака мы с родителями отправилась на стрельбище, чтобы испытать подарок. Обычно там тренируются лучники, но и для любителей огнестрельного оружия тоже выделен уголок. Помню, отец извлёк из коробки патрон и показал мне как заряжать. Мама стояла рядом и настороженно смотрела, пока отец помогал мне прицелиться в банку. Это было волнительно, я предвкушала, как сейчас нажму на крючок и банка разлетится на кусочки. Только ничего не вышло, вместо выстрела раздался лишь негромкий щелчок. За пять минут я перепробовала ещё около десятка патронов, но результат был один и тот же, щёлк… щёлк… щёлк…

— Должно быть, ваше разочарование было велико?

— Не то слово, когда я поняла, что пистолет раз за разом даёт осечки, то разрыдалась в голос, праздник оказался испорчен. Сейчас я понимаю, почему порох в патронах не желал воспламеняться, но тогда это казалось невероятной несправедливостью.

— Но вы всё-таки как-то научились стрелять?

— Да, но это случилось намного позже. Дома отец спрятал коробку с патронами, сказав, что я пока ещё недостаточно взрослая для таких опасных игрушек. Но пистолет уже стал моей собственностью и его забирать он не стал. Ночью мне не спалось, я всё пыталась понять в чём может быть причина и решила осмотреть пистолет, вдруг там боёк сточился или ещё что? При тускловатом газовом освещении я достала деревянный футляр с пистолетом, положила его на трюмо и осторожно открыла крышку. До сих пор помню, как на его латунных деталях переливались блики от горелки, — она вздохнула, в глазах её светилось восхищение, — оружие выглядело таким волшебным и манящим, просто глядя на него, я чувствовала себя счастливой, этот подарок был куда лучше всех моих серёжек и брошей.