Мы вернулись в Растон, оставив за собой обугленные руины Китрана и всей прочей империи вместе с ним. Стояло начало мая, и нам предстояло разобраться с Ильфатом — противником, который, в отличие от самонадеянных фанатиков-имперцев, по-прежнему крепко стоял на ногах.

Остатки армии императора Карнеола ненадолго пережили собственную столицу. Вести из Ильфата пришли всего через неделю после её окончательного разгрома и сообщили нам, в числе прочего, что армия разбита под корень, а редкие выжившие дезертировали и скрываются где-то на просторах страны.

Сам император, однако, был жив, так же как и его семья — жена, два сына — один взрослый, другой подросток — и маленькая дочь. Сенастьяр, будучи верным своему обещанию, действительно дал им «политическое убежище»… Вот только совсем не в том виде, в котором Карнеол это себе представлял.

Их попросту бросили в темницу и держали на хлебе и воде.

Наверное, я не был бы особо удивлён этому — всё-таки Карнеол вломился в Ильфат с оружием и собирался его атаковать, так что посадить вражеского правителя за решётку было вполне логично. Но… помимо прочего, один из наших «хвостатых» агентов сообщил о произошедшей буквально у него на глазах ссоре между двумя королями.

Он попытался довольно точно её передать — не дословно, но так, чтобы всё было понятно. Произошёл этот разговор там же, в темнице, когда Сенастьяр пришёл поглядеть, с какими «удобствами» разместили его «любезного венценосного брата».

Разумеется, Карнеол тут же кинулся на решётку с руганью и оскорблениями — но… судя по словам, возмущался он не факту собственного пленения, а чему-то ещё; чему-то, что он увидел здесь. Или именно из-за этой загадочной вещи он и решил пойти на Ильфат войной?

Потому что всё совпадало. Он кричал, что Сенастьяр — безумец и еретик. Называл его демонопоклонником. Затем кричал, что лучше бы он заключил союз с Гротлингом и пошёл войной на Ильфат в самом начале, потому что даже «эти проклятые некроманты» лучше того, что сейчас делают ильфатцы.

Сенастьяр отвечал — вежливо и терпеливо, с неизменной улыбочкой на лице — что Карнеол, конечно же, дурак, потому что не понимает, что в борьбе за власть и влияние все средства хороши, а то, что он сейчас делает, приведёт к величию.

И, конечно же, в светской беседе двух королей мои «коллеги» так ни к чему и не пришли. Фыркнув на все елейные слова Сенастьяра, Карнеол объявил голодовку, воскликнув, что не будет принимать ничего от человека, способного на «такое».

Что же, оставалось выяснить лишь самое главное — что это самое «такое» из себя представляет? Я надеялся, что шпионы рано или поздно дадут мне ответ на этот вопрос.

Впрочем… Даже собственные слова Карнеола навели меня на интересную мысль. Лучше заключить союз с нами, чем с ними?.. А ещё у него там семья — жена, дети…

— Нам нужно каким-то образом вытащить их всех из темницы в Ильфате, — заявил я в тот же день на военном совете. — Да и вообще из Ильфата.

— Санглатского государя? — слегка удивился кто-то из наименее дальновидных придворных.

— Да, именно его, — кивнул я. — Его карта бита, он нам совершенно не опасен. Кто он теперь? Король без королевства? Император без империи?

— Ты, конечно, прав… — согласился Тилль. — Опасности от него действительно не приходится ожидать. Однако, и польза… сомнительна. Думаю, его слова про союз с нами — это просто слова, сказанные в горячке… Когда дойдёт до дела, он легко может про них забыть.

— А почему бы не попробовать? — пожал я плечами.

— Попробовать пробраться во дворец короля, с которым ты воюешь? — поднял бровь Тилль, глядя на меня сквозь очки. — Попробовать выкрасть его пленника? Не имея ни малейшего понятия, даст ли это хоть какой-то положительный результат, или мы просто будем напрасно рисковать своими людьми?

Я задумался.

— Вопрос в том, насколько опасно это «нечто», о котором знает Карнеол. Или нет, даже не так — вопрос в том, насколько оно…

Я замялся, не в силах подобрать слово.

— Богомерзко? — подсказал Колтри.

— Да! Вот, именно оно. Богомерзко и еретично. Короче, насколько оно оскорбляет религиозные чувства санглатца.

— Едва ли больше, чем наше существование… — проворчал Тилль.

— А вот в этом я не уверен — судя по его же словам. И потом, Тилль: семья! Он бы мог не пойти на сделку с нами, но для того, чтобы спасти их…

— Хорошо, — кивнул Тилль. — В этом вы меня убедили. Но… итак, допустим, мы выкрали из кровавых застенок ильфатского дворца всю санглатскую королевскую семью. Что дальше? Что именно мы у них требуем и что в ответ на это предлагаем? Думаю, их величества и высочества не будут рады ни возвращению на Родину, ни проживанию у нас, в Гротлинге.