— Потому что, в отличие от меня, ему не станут врать. У меня нет того влияния и репутации, что у Даниэля, — сказала я.

— Репутация… — повторил некромант, с усмешкой посмотрев на меня.

— А я разве не права?

— Скорее ты еще сгладила острые углы, — хмыкнула Дарла.

— Самую малость, — встрял Ридж. — Это как обозвать острый кинжал столовым ножичком, а потом пойти и перерезать им чью-то глотку.

Тильда хохотнула, оценив шутку.

— Как долго вы еще будете обсуждать меня? — холодно спросил Даниэль, сплетая руки в замок. — Что за план?

И я заговорила, излагая все детали. Некоторые моменты выглядели туманными и непродуманными, и тогда остальные предлагали свои идеи.

Неожиданно всплыла новая информация, которая стала для меня как снег на голову. По словам некроманта, сам глава рода Сарманель Райалин должен был приехать на вручение. Я вспомнила послание, когда-то полученное от Горидаса.

— Если приедет глава, то, скорее всего, будет собрание, — побелев, сказала Конкордия.

— Какое собрание? — хмуро поинтересовалась я.

Вообще я воспринимала все новости довольно стойко, чувствуя себя старшей сестрой, что обязана защищать младшую.

Двойник сглотнула.

— Дед соберет всех, кто будет поблизости. Студентов из академии, тех, кто служит в городе. Он называет это семейной встречей, подведением итогов. — Закрыв на мгновение глаза, она взяла краткую передышку и вскоре хриплым голосом продекларировала: — За успехи — награда, за провалы — расплата.

— Ублюдок… — против воли вырвалось у меня.

— Вот же мерзкий старикашка, — вторил Ридж, ударяя кулаком по дивану. — Это как суд?

— В какой-то степени, — согласилась Конкордия.

Некромант вновь задумался. Я была уверена — моя недавняя идея пришлась ему по душе.

Приятно оказаться полезной.

— Клайм и Дарла, как скоро будет готов артефакт? — подняв голову, требовательно спросил Даниэль.

— А когда он нужен? — осведомился Клайм.

— Завтра вечером.

Маг энергии нахмурился.

— Его надо доделать. И испытать. Иначе кто-то рискует оставить часть своих внутренностей в стене, — задумчиво протянул парень. — Если приступим сейчас, возможно, успеем.

— Приступайте.

— И похоже, выбора у нас не остается, — устало проговорила Дарла. — Только ради Эммы. Это не твоя заслуга, некромант, а ее.

— Мне все равно. Главное сделайте.

Лицо водницы скривилось, демонстрируя ее отношение к приказам мага смерти.

Я благодарно посмотрела на Дарлу. Даниэль будто ожесточился, принявшись за серьезное дело.

— Сарманель попробует меня обмануть и загнать в ловушку. — Некромант произнес это вслух, но слова предназначались лишь его сестре.

Тильда задумчиво прошагала по комнате.

— Я чего-то не знаю? — Чувствовалось, что от меня скрывали какую-то крайне важную деталь.

Некромантка переглянулась с братом.

— Слишком многое поставлено на кон. Я не могу говорить об этом при стольких людях и при ней особенно. — Девушка указала на Конкордию.

— Но ты знаешь нашу тайну… — недовольно начала я.

— Дорогая Эмма. Вы решаете личные проблемы, а я — всего королевства. Мне ваша помощь не требуется, а вы без меня никуда. Ты ведь понимаешь, что я пытаюсь донести до тебя? — обманчиво мягко изложила Тильда.

На секунду я почти возненавидела ее. Взыграла гордость. И я даже собиралась ответить — грубо, яростно, собираясь спорить до последнего, но резко передумала. Голос разума возобладал.

Она права. Тильда служит монархии, и, похоже, Райалины чем-то их прогневили. Кто я, чтобы вмешиваться в службу королевской подданной?

— Да, я понимаю, — через силу сказала я. Гордость все еще обжигала меня, словно лава, заставляя щеки пылать.

— Ну, хорошо. Радует, что брат выбрал себе в жены кого-то с мозгами, — прозвучал то ли комплимент, то ли вывод.

Конкордия наблюдала за нами широко распахнутыми глазами. Очевидно, Тильда пугала ее.

— У вас с Даниэлем одно чувство такта. Не придется привыкать, — хмуро ответила я.

Воцарилась тишина. Тильда холодно посмотрела на меня. Но неожиданно тихий, чарующий смех разрушил напряжение. Некромант отвернулся, так что лицо оказалось скрыто, но его тело едва заметно сотрясалось.

Меня будто оглушило.

Я слышала разные оттенки его смеха — ироничный, опасный, угрожающий, но никогда — настолько веселый, словно хрустальный.