Сверхэффективный ребенок становится подавленным, когда ему скучно или его дразнят. Это не нормальная и не здоровая грусть. Когда его мозг работает вхолостую, он мрачнеет, варится в своих мыслях, и жизнь для него теряет свой главный смысл – познавать и создавать новое. Такую хандру надо отслеживать, но ее можно легко контролировать: достаточно подпитать любопытство ребенка, и его радость жизни снова воспрянет. Подавленность – стадия, следующая за хандрой, сопровождается потерей вкуса к жизни и должна быть воспринята очень серьезно. Обычно это прямое следствие травли в школе. В последующих главах я более детально остановлюсь на скуке и школьном преследовании.

У сверхэффективных детей много страхов. Частично это связано с их богатым воображением. Причина также в том, что они осознают смерть раньше и более содержательно, чем другие дети. Дело также в том, что они очень ясно мыслят, поэтому их невозможно успокоить несколькими ласковыми словами. Они хорошо поняли, что риск есть всегда и человек не все контролирует в своей судьбе. И наконец, потому что они не чувствуют себя достаточно защищенными со стороны взрослых, пораженные тем, какие они. Такая небезопасность во многом объясняет их стремление к контролю и тревожные предчувствия. Они чувствуют, что могут рассчитывать только на себя, чтобы справиться с тем, какие они.

Многие люди любят играть со своими страхами: им нравятся фильмы с напряженным сюжетом, триллеры, опасные аттракционы и экстремальные виды спорта. Сверхэффективные дети не просто так играют со своими страхами. Они думают, что смогут их преодолеть и избавиться от них, если будут идти навстречу своему страху, но слишком впечатлительны для этого. Я встречала много сверхэффективных людей, которые сами себя травмировали. Образы, которые они хотели побороть, преследовали их даже в кошмарах. Важно научить их отличать рациональные страхи от иррациональных. Рациональные страхи сигнализируют об объективной опасности, от которой действительно надо себя защитить. Иррациональные страхи – это сложные ментальные конструкты, которые никогда не реализуются в той форме, в которой они были созданы. Люди сами себе создают фильмы. Достаточно сменить фильм или, еще лучше, занять свой мозг более увлекательным делом. Но самое важное – ясно дать понять ребенку, с помощью фактов, что вы здесь для того, чтобы быть с ним и защищать его. Это лучше всего успокоит его тревоги4.

Гнев у сверхэффективного ребенка возникает, в основном, как взрыв ярости, когда его сенсорная система испытывает давление, перегрузку, пресыщение, то есть когда он больше не может этого вынести. Мы уже видели, что немного тишины и одиночества быстро его успокаивают, а внимание к его гиперестезии может эти кризисы ограничить.

Еще один непреодолимый спусковой крючок для гнева – это чувство несправедливости, очень сильное и глубокое, о котором мы поговорим дальше.

Гнев – это здоровая и естественная эмоция, позволяющая прогнать врагов, установить свои границы и заставить себя уважать. К сожалению, сверхэффективный ребенок быстро учится подавлять свой гнев из боязни конфликтов, из страха потерять связь, а также из-за приобретенной уверенности, что неадекватен он, а не другие. Таким образом, подавленный гнев превращает его в пароварку, которая время от времени выстреливает паром. Многие сверхэффективные взрослые полностью потеряли доступ к своему гневу. Это очень неприятно, поскольку гнев гарантирует нашу целостность. Родителю надо научить ребенка тому, что гнев может быть обоснованным и эффективно управляемым, если заметить его еще на стадии раздражения. Гнев можно спокойно и твердо выразить с помощью таких фраз, как: «Хватит! Вы начинаете меня раздражать. Я не разрешаю вам делать так…»

У сверхэффективных детей чувство вины принимает в основном две формы. Первая наблюдается у рано повзрослевших и гиперответственных детей. Они озабочены всем, что их окружает, и даже тем, что происходит в мире. Они чувствуют вину из-за своего бессилия, которое принимают за пассивность. Они хотели бы что-то сделать… даже не имея для этого ресурсов, потому что зависимы от взрослых. Против этой формы вины есть одно средство – снова стать скромным и незначительным, дать себе время вырасти, зная, что однажды сделаешь, что сможешь, как маленькая колибри из легенды американских индейцев, рассказанной Пьером Раби.

Конечно, в мире много страданий. Но в нем также много красоты, настоящих чудес и прекрасных людей. Зло и добро соседствуют друг с другом. Мы не можем нести на себе все горе этого мира, но и не можем быть к нему равнодушными. Зато мы можем выбирать, как внести свой вклад – скромно, на своем уровне. Это можно сделать, соблюдая этику потребления и его бойкотирования, вкладывая свои силы в одно-два дела, не больше – иначе мы будем разбрасываться и истощимся – и особенно привнося свою каплю хорошего настроения, поскольку надо также следить за тем, чтобы не подпитывать коллективную печаль. Заботиться о себе и своем хорошем настроении – это значит уже помогать миру. Проговаривать и объяснять детям свои ценности, обязательства, действия. Их успокаивает, когда они видят, что их собственные родители, как колибри, делают, что могут, ежедневно совершая небольшие шаги.

Другая форма чувства вины, очень распространенная у сверхэффективных детей, – это перфекционизм. Будучи очень требовательными к себе, они винят себя в неспособности достичь желаемого уровня совершенства. В этом случае их также нужно вернуть к разумным ожиданиям. Мы еще поговорим об этом.

Нас охватывает стыд, когда мы ощущаем на себе чей-то презрительный взгляд. Мы чувствуем стыд, когда с нами плохо обращаются, издеваются, оскорбляют или преследуют. Бесконечный поток критики и упреков, которые сверхэффективный ребенок вынужден терпеть за то, какой он есть, сам по себе является дурным обращением такого масштаба. Другой пример – насмешки одноклассников, как и преследование в школе. Лучшим средством против стыда будет, опять же, возвращение ребенку права быть таким, какой он есть, и гордиться этим.