Итак, вот кто ваш ребенок: маленькое существо, снабженное другой сенсорной системой, сверхэффективной, а не нарушенной! Ваша роль заключается в том, чтобы объяснить ему это и научить с ней справляться.

То, что вы понимаете его страдания, уже будет огромным облегчением для него. Не обращайтесь с ним как с «неженкой», слушайте его жалобы, старайтесь поставить себя на его место и понять, насколько то, что он переживает, может представлять сенсорную агрессию. А главное, объясните ему, что большинство людей не улавливает и трети той информации, которую замечает он.

Чтобы ему было хорошо дома, нужна особая обстановка – ничего лишнего, нежные цвета, хорошо продуманная акустика, проветренные комнаты… Но все же проверьте, что успокаивает его сенсорную систему: это может быть и обратное тому, о чем я вам говорю. Лиан Холлидей, аутист с синдромом Аспергера, рассказывает в своей книге «Жизнь с синдромом Аспергера»9, что она не выносила пастельных цветов и закругленных углов. Ей нужны были яркие цвета и четкие углы.

В дополнение к моментам спокойствия и тишины, в которых нуждается ваш ребенок, предусмотрите вылазки на природу для наблюдения за флорой и фауной. На природе гиперестезия не создает никаких проблем. Наоборот, орлиный глаз, рысье ухо и собачий нюх там как раз на своем месте, и это принесет прекрасные ощущения. Но и на природе проверьте, что приятно для его чувств: сын Мишеля, которому не нравились купальные костюмы, полные песка, также боялся насекомых. Эти дети так любопытны и так жадно узнают новое, что я почти уверена: с помощью некоторых знаний по энтомологии и словаря насекомых можно быстро трансформировать эту фобию в страсть.

Гиперестезия почти всегда сопровождается синестезией. 4 % населения обладают синестезией (по некоторым исследованиям – 20 %). Речь идет о перекрестном использовании органов чувств. Синестетик связывает два или больше чувств на основе одного стимула. Например, Мелисса МакКрекен рисует музыку, как ее видит. Она объясняет это так: «Музыка, которую я слышу, переводится в поток текстур и цветов». Предлагаю вам сходить полюбоваться на ее работы10. Ее картины полны цвета, они светятся и почти звучат. Знаменитый композитор Жан-Мишель Жарр говорит о том, как он «ваяет» звуки своей музыки. Моцарт тоже сравнивал свои симфонии со статуями, которые можно охватить одним взглядом.

Некоторые все еще говорят о синестезии как о «расстройстве восприятия», но сейчас, к счастью, наука считает сенсорную мультимодальную интеграцию нормальным функционированием восприятия. Уф! Перемешивание чувств, их неустранимая связь была внутренней жизнью всех новорожденных детей. Она отошла на задний план их внимания в ходе развития, но все же осталась. Я убеждена, что мы все – синестетики: эмоция, которую мы чувствуем под влиянием произведений искусства, должна быть такого плана. Кто из нас никогда не чувствовал мурашек от музыки?

Изучая русский язык, я на личном опыте убедилась, что для осваивания кириллицы мне необходимо было принять во внимание мою синестезию «графема – цвет». Если все дети рождаются синестетиками, может быть, обучая их, нужно иметь это в виду. Послушайте, что говорит ваш ребенок, не пожалейте времени: он вам рассказывает, что понедельник – «зеленый», а вторник – «желтый»? Что буква В – это толстый человечек? Что цифра 1 – гладкая и блестящая, а пятерка вся мохнатая? Нет, он не бредит, он просто делится с вами своей синестезией.

Гиперестезия – это скорее дар, чем ущербность. Невозможность выносить сенсорную агрессию современного мира должна считаться скорее признаком душевного здоровья. Для многих малышей мягкая игрушка – это сенсорное спасение. Это может втайне оставаться и дольше – в виде шарфа, платка или маленького амулета.

Имея такую сложную сенсорную систему, вполне естественно быть гиперчувствительным. Сверхэффективные дети составляют часть большой семьи гиперчувствительных людей (около 20 % населения). Такие люди очень восприимчивы ко всем знакам и малейшим нюансам окружающей среды. Они улавливают обстановку и изменения в настроении других людей. Их можно легко вывести из равновесия взглядом, жестом, интонацией, но они также вдохновляются улыбкой или дружеским жестом. Они переживают взлет и падение эмоций, сильно включаясь в свои отношения. Они также интенсивно проживают стресс и входят в резонанс с чужим настроением… Такое ощущение, что их все трогает, задевает, ранит. Их может обидеть незначительная деталь или невзначай произнесенное слово.

Эти дети часто плачут, сердятся, дуются, уходят от всех или, наоборот, выглядят неумеренно перевозбужденными и испытывают эйфорию в моменты радости, или бывают несоразмерно растроганы маленькими знаками внимания. Они или чересчур интенсивно проживают свою повседневную жизнь, или это другие делают слишком банальным земное путешествие? Что более адекватно: оставаться равнодушным при виде великолепного заката или прийти от него в восторг?

На западе гиперчувствительность имеет дурную репутацию. Вас быстро запишут в истерички или будут считать, что вы ломаете комедию, если действительно выражаете то, что чувствуете! От вас ждут, что вы «возьмете себя в руки» и всегда будете с ровным, одинаковым настроением. В наших широтах гиперчувствительность также представляется недостатком мужественности. Гиперчувствительные мальчики переживают настоящие мучения во время перемены. Однако отрицание чувствительности связано только с культурным контекстом и пришло к нам из США. В других странах, таких, например, как Тайланд или Индия, гиперчувствительность не порицается, даже у мужчин.

Гиперчувствительных людей также обвиняют в том, что они «болезненно чувствительны к критике». Их называют слишком обидчивыми, а иногда прямо обвиняют в паранойе. Похоже, никто не понимает, что они переживают: их постоянно критикуют не за поступки, а за то, кем они являются. Что еще хуже, их подозревают в актерстве. Их обвиняют в «преувеличении», подразумевая, что они делают это нарочно и переигрывают. Значит, они управляют этим процессом, а это унижает еще больше. Никто бы не смог выдержать такой постоянной критики с философским спокойствием. Гиперчувствительных людей постоянно обвиняют. Но отвержение воспринимается человеческими существами как смертельная угроза, и особенно детьми. Сверхчувствительный ребенок, постоянно подвергающийся критике, чувствует себя в опасности. «Что со мной будет, если никто не позаботится обо мне, потому что я не такой, как надо?»