Сиор снисходительно улыбается, как если бы это был всего лишь каприз, бессмысленный, но безобидный. Откуда только в нём столько самоуверенности?

— О, они согласятся! — устало усмехается он, откидываясь на спинку стула. — Ещё как. Разве ты этого не поняла? У элисаров множество преимуществ и значительная их часть распространяется на всех членов семьи.

Решил, что мы с ним любезны только из-за его службы?

— Не думаю, что это имеет значение. Медиф намерен добиваться всего сам. Аллеон, вроде бы, и так доволен своим положением. Рраяра вообще никакие привилегии не волнуют.

— А ты?

— Мне достаточно просто быть проводником Лена.

Вампир добродушно улыбается, словно я упустила самое очевидное.

— Тебе нужна защита. Нужна, не спорь. Я могу предоставить вам всем лучшую из возможных. И не потребую многого взамен.

— Брак — это не сделка, Сиор. Это серьёзно.

— Разумеется, серьёзно. Поэтому я ничего и не скрываю.

Наклонившись вперёд, он сокращает расстояние между нами и смотрит прямо в глаза — так пронзительно, что я едва сдерживаю порыв отшатнуться, заподозрив, что сейчас меня заколдуют. Ну, или укусят. Вампир замечает, но ничего не говорит, и только подозрительно хитро улыбается, медленно-медленно приближая своё лицо к моему.

— Ты же не собираешься…

Нет, он не осмелится! Не поцелует! Это просто игра!

Улыбка становится шире, но я не делаю и малейшей попытки отодвинуться. Не знаю, почему. Просто смотрю, затаив дыхание, в его светлые глаза, жду, что будет дальше, и даже думать не хочу, какую мешанину из образов транслирую прямо Сиору в голову.

Между нами только дыхание. Я чувствую его на своих губах, и сердце замирает от предвкушения.

Ещё ближе.

Он чуть наклонят голову вправо и… осторожно слизывает крем с уголка моего рта.

Шумно и разочарованно выдыхаю.

— Не имею привычки брать чужое без разрешения, — довольно сообщает Сиор, отстраняясь.

Но его взгляд ласкает мои губы так ощутимо, что они горят.

Ладно, стоит признать, это было очень волнительно. В хорошем смысле.

А ещё теперь надо определиться, как отомстить за те мгновения, когда я поверила в поцелуй и сама его захотела, несмотря ни на что.

Стоп!

Какая месть? Какие поцелуи?

Пребывая в состоянии полного замешательства, поднимаюсь из-за стола и даже отступаю на шаг назад, как если бы наблюдающий за мной мужчина был опасен. Наверное, так и есть. У меня от него в голове помутилось: чем ещё оправдать желание поцеловать того, с кем ничего не связывает? Он ведь даже…

От очередного внезапного озарения болезненно сбивается дыхание. Он ведь так и не сказал, что я его предначертанная! Просто объяснил, как формируются пары!

— Я говорил правду.

— Но я — не твоя половинка, так?

Сиор пожимает плечами, намекая, что ответ не имеет значения. И смотрит. Внимательно смотрит, проникая своим прожигающим взглядом в самые глубинные мысли. Почему-то это уже не важно. Пусть знает. Мне нечего прятать. Я так устала, что уже не могу ни злиться, ни даже хоть сколько-нибудь возмущаться тем, что он обретается в моей голове.

Ещё пару часов назад не было ничего проще, чем видеть в нём коллегу Лена и, возможно, приятного человека. Сейчас же в памяти слишком жив наш разговор и не случившийся поцелуй, обещавший стать одним из самых волшебных.

— М-м-м, — ласковым ручным котиком мурлычет вампир. — Приятно слышать.

Хотя, вру. Иногда это всё-таки доставляет некоторые неудобства.

Тихо рассмеявшись, Сиор с азартной улыбкой предупреждает:

— Я своего не упускаю, — и в бездне зрачков на миг словно отражается пламя.

Он говорит таким провоцирующим тоном, что мне немедленно хочется сделать что-нибудь этакое, доказать, что он проиграет, если затеет игру. Но я вовремя вспоминаю, что вообще-то взрослая, и усилием воли концентрируюсь на том, что более важно.

— Вот именно, «своего»! Я вне этой категории. Что вообще вдруг на тебя нашло?

Нормально же общались, чего он начал-то, ну?

— А если бы ты была моей предначертанной? — продолжает улыбаться вампир.

— Это был бы совершенно другой разговор.

Сиор загадочно хмыкает, но больше не спорит. Спрятал острые коготки и клыки, обернулся воображаемым пушистым хвостиком и прикидывается безопасным.

Ну-ну. Тоже мне, ангелочек зубастый…

Судя по широкой улыбке, сравнение он оценил.

Может, в этом и дело? Очень уж не вяжутся эти искорки, танцующие в его глазах, с «айсбергом», который я встретила в самом начале. Он словно разморозился за то время, что помогал нам.

— Чего ты упрямишься? — спрашивает как-то по-домашнему мягко. — Какой смысл притворяться? Что бы ты ни говорила, я же вижу, насколько тебе нравлюсь.