Шрифт:
— А ты? — насмешливо щурится он.
— А я дегустировать!
— Отлично устроилась! — смеётся. Впервые так искренне и по-доброму. — Впрочем, не думаю, что они возражают… Что ты так смотришь? Да не отравлю я тебя! Не отравлю!
Честно говоря, ничего такого я и не думала. Растерянность, которую он заметил, объясняется куда проще. Сидеть с джаройем у него дома, пить чай, разговаривать и смеяться всё ещё для меня непривычно.
И мне бы промолчать или ответить что-то смешное, но…
— Что теперь, Рраяр?
— Теперь, думаю, можно уже разливать чай по чашкам.
Конечно, он понимает, о чём я, но предпочитает сделать вид, что это не так.
Что ж, наверное, я слишком спешу.
В голову вдруг приходит мысль, что Рраяр похож на свой дом. Глядя на «фасад», я никогда бы не подумала, что внутри он настолько красив.
— Нирь утром испекла замечательное печенье, попробуй, — говорит, пододвигая ко мне фарфоровую чашку.
Всё было бы ничего, если б на блестящей поверхности вазы с печеньем я не разглядела своё отражение.
— Это что? — мигом всполошившись, тру пальцами золотистый круг с завитушками, появившийся прямо посредине груди, под ключицами. — Это ты сделал?!
— Технически — нет.
— Рраяр! Что это такое?!
Он усмехается.
— Догадайся. Даю тебе одну попытку, но, так и быть, подскажу: это не клятва вечного долга.
Глава 2
Увы, клятва долга — не единственная моя версия.
— Только не говори, что у нас теперь всё официально… — прошу со стоном. — Ты даже меня не спросил!
— А ты меня разве спрашивала?
Нет, но…
— Сколько ещё ты собираешь мстить?! Хватит уже!
Отчаяние в голосе вызывает у Рраяра весёлый смех, а мне хочется или стукнуть его чем-нибудь, или пожаловаться на это самоуправство Лену.
Вот только сиир скажет, что так и думал. Он же предупреждал.
Как ни посмотри, получается, я сама виновата.
Но я ведь не знала, что так выйдет! Как лучше хотела!
— Никогда больше не буду никому помогать! — рычу.
— Не стоит делать столь категоричные заявления. Помочь, если об этом просят, — обязанность каждого.
Бросив на него испепеляющий взгляд, вздыхаю и возвращаюсь к чаю.
В конце концов, надо уметь видеть плюсы. Например, теперь не нужно ломать голову, как убедить Рраяра проникнуться тёплыми чувствами к незнакомой девушке. И её убеждать в том, что он «неогранённый алмаз», а не кусок кварца, тоже не нужно.
А вот «осчастливить» Медифа и Лена придётся, да. И бабушку тоже. Кстати говоря…
— Раз уж ты по собственной инициативе записался ко мне в мужья, возьми ответственность и присутствуй, когда мы будем сообщать эту новость остальным.
— Надеешься, что Аллеон придумает способ всё отменить? Зря.
— Всего лишь собираюсь рассказать о тебе семье.
— Можно подумать, они не знают… — закатывает он глаза. — Ну, хорошо. Если настаиваешь, я посмотрю на выражение их лиц, так уж и быть.
— Тогда идём.
Задержу его, чтобы потянуть время, а потом, напомнив о данном согласии, проведу к бабушке. Маленькая, но приятная месть.
Но всё получается даже лучше. Бабуля сама решила к нам заглянуть.
Шагнув из перехода, с удивлением вижу, как Аллеон, Медиф и бабушка, которую они, очевидно, только что встретили у ворот, неспешно идут к особняку и беседуют.
Заметив нас, компания останавливается, и все взгляды сосредотачиваются у меня на груди.
Запретив себе краснеть, смотрю прямо на Лена. Медиф примет любой мой выбор. Пусть, не обрадуется, но примет. А вот по поводу сиира я, признаться, немного волнуюсь. Про джаройя он знал давно, но одно дело теория, и совсем другое — такая внезапная практика. Лен хмурится, плотно сжав губы, прищуривается, чтобы лучше рассмотреть золотистый круг, а потом, порывисто приближается.
Ой-ой!
Но ни драки, ни скандала, как я боялась, не последовало. Ободряюще мне улыбнувшись, Аллеон с нажимом проводит пальцем по рисунку и, убедившись, что тот не стирается, смиренно вздыхает.
— Полегчало? — спрашивает, повернувшись к Рраяру.
— Ты даже не представляешь насколько!
Бабушка переводит взгляд на джаройя, придирчиво изучает его посерьёзневшее лицо, и изгибает бровь:
— Дарисса, ты ничего не хочешь мне рассказать?
Кричать, похоже, никто не будет, так что я понемногу возвращаю себе уверенность.
— Познакомься, бабуль, это Рраяр — тот самый джарой, о котором мы говорили, и вот уже около часа мой третий муж.
— Мы знакомы, — произносит она, не спуская с него строгого взгляда.