– Ваше оружие, любезные лорды.

Девичий визг раздался неожиданно, я обернулась. Красотка, всхлипывая, распласталась на земле. В двух шагах от нее лежал

Гэбриел ван Харт,из груди его торчала рукоять большого кинжала.

– Вор! Ты украл у меня все! Сдохни!

Кричавший эти слова мужчина был мне смутно знаком. Он перехватил правой рукой ещё один кинжал:

– Сдохни! Сдохни! Сдохни!

Я бросилась к ван Харту, упала, пытаясь прикрыть его от нового удара. Раздался свист клинка, щеке и затылку стало мокро от брызгов чужой крови.

– Кто это был?

Я взглянула через плечо. Лорд Октобус спокойно вытирал лезвие своeго меча носовым платком. Удостоверившись, что оруие очищено, он опустил клинок в ножны и потрогал труп носком сапога, разворачивая его лицом вверх.

– Креспен, – прошептал Гэбриел, на его губах пузырилась кровь, кинжал задел легкое.

Спящий! Что же делать?

– Басти! – Гэбриел схватил мою руку, ладонь была скользкой от крови. – Довольно глупый финал.

– Наколдуйте что-нибудь, милорд! – рыдая, пoпросила я

Мармадюка.
– Вы же колдун! Вы же сможете его спасти!

– Лекаря! Позовите лекаря! – кричал кто-то.

Мармадюк поднял с земли второй кинжал, лизнул острие и покачал головой:

– Прости, юный Гэбриел, мы ничего не можем для тебя сделать. Но, знай, за чертой смерти все только начинается, и обещаю, что если мы встретимся с тобой в следующей жизни…

– Пробитое легкое, да еще яд. – Болтун тоже всхлипнул. –

Этот Креспен хотел убить наверняка и преуспел.

Я завыла, поднеся ко рту руку Гэбриела, поцеловала костяшки пальцев.

– Спящий! Не забирай его у меня, пожалуйста. Я готова быть с ним всю свою земную жизнь и гораздо дольше. Я готова кадым часом каждой миной искупить свою перед ним вину.

Лорд наш, Солнце, спаси его!

– стова, волшебный гроб… – донесся до меня обрывок фразы.

– Что? Болтун, повтори!

– Нам нужно к цвергам, Бастиана! Погоди, не дергайся. Таак! Временные потоки, пространства, роза ветров… Обними своего меченого красавчика, дево-граф,и я, величайший артефакт всех времен и народов, зачерпну чистое колдовство, струящееся в жилах этого юноши,и перенесу… Осторожней, дура! Вытащишь лезвие,и он истечет кровью по дороге!

– Басти?

Я отмахнулась от Мармадюка, зажмурилась, прислонилась к

эбриелу всей грудью и скомандовала Болтуну:

– Сейчас!

Лиловая пульсирующая воронка всосала нас с чавкающим звуком. Я покачивалась, стараясь не задеть кинжал и не выпустить плечей потерявшего сознание ван Харта.

– Сердце бьется, – успокаивал меня Болтун.
– Дыхание прерывистое, но оно есть… ще немножко… Потерпите.

Яркая вспышка, хлопок, артефакт прокричал:

– Папаша! Нам нужна твоя помощь!

И его крик сотни раз отразился от пещерных, притворяющихся небом, сводов.

– Тихоня! Хохотун! Чих! Простак, Ворчун, Соня!

– Это вообще не принцесса, - проворчал Ворчун, с отвращением глядя на спокойное лицо Гэбриела ван Харта сквозь слюдяную крышку остовы.

– Точно, – чихнул Чих. – Но, надеюсь, его волосы не отличаются от принцесиных. Слышишь, граф,ты обещала, что острижешь его, прежде чем отпустить!

Я кивнула, прижала ладонь к груди:

– Обрею налысо, – и протяжно икнула.

– Вина графу больше не наливать, - велел Папаша.
– И

спрячьте наши запасы понадежнее, а то знаю я эту проныру.

– Не очень-то и хотелось, – обиделась я.
– Сами нaпоили, а теперь ещё и упрекают!

– Кто же знал, что тебя с одного глотка так развезет?

– Так у вас вино, наверное, особой сверхчелoвеческой крепости!

– Обычное!

– А на вкус как напиток богов, - я улыбнулась.

– У кого-то хорошее настроение, - сoобщил всем Болтун с ближайшего камня, покачивая стебельками, – кто-то у нас и на комплименты щедр,и на улыбки.

Я улыбнулась. Мне было хорошо. Папаша, или Брок, если называть его настоящим именем, заверил меня, что Гэбриел будет в полном порядке.

– На рассвете можешь открыть крышку, пусть пoдышит, -

поучал он, проводя кончиками пальцев по слюдяным узорам.

Я закивала, потом уселась на землю, прислонившись спиной к остове.

– Без нас на хозяйстве остаешься, граф, - продолжал Папаша.

– А вы куда?

Он многозначительно ткнул указательным пальцев вверх:

– Туда! Вышним, вишь, любопытно про приключения некоей девы послушать. А так как самой деве в чертоги Спящего ещё раовато, нас зовут с бубенцами.