«Ана не простит. Узнав, что ради Аолы, никогда не простит. Но хотя бы выполнит условия сделки, избавится от печати и заживет спокойно. И от унижения не умирают!» — пытался рассуждать цинично, но оправдания утешали слабо.

Постучал. Открылась дверь, и от ее взгляда, испытывающего, проникновенного, слегка насмешливого, екнуло сердце.

— Нужно поговорить, — голос от волнения сорвался. Толкнул осторожно дверь, оттесняя Ану, и вошел.

Она стояла перед ним в нижней рубахе, в накинутой на плечи шали, как ходила в его комнате перед исчезновением, скрестив на груди руки.

Ему показалось, что она все знает.

— Ты слишком увлекла Сольфена, и Фран решил проучить его и тебя, — начал он. Ана молчала. — Дело не смертельное, но унизительное для нас обоих. И, пока есть возможность, в оправдание скажу, что если не я, он найдет другого или других, и не передумает. Пришел сказать, чтобы ты подготовилась, — помолчал. — Потому что это будет прилюдно. Сейчас.

— И ты решил пожертвовать собой? — она подняла глаза, и Асаар почувствовал себя сволочью.

— Пусть и тебе будет польза, — Ана видела его насквозь. А после оправдания, что пусть перепадет и ей немного благодати, ощущал себя трусом. Будто сделал гадость и боится признаться. — Мне жаль, что все так выходит, — вздохнул. — Зато выполнишь задание и будешь свободна от печати. Мне жаль, — повторился, и Ана прищурилась, скривила губы в злой насмешке.

— Аолу и тетушку? — неспешно открыла дверь и вышла в коридор. — Пойдем.

— А платье?

Она рассмеялась.

— Быстрее пойдем, быстрее закончишь — потом и оденусь. Или хочешь изодрать на мне его? — склонила голову, соблазнительно улыбнулась, и его обжег ледяной взгляд.

Асаар ожидал, что придется утешать ее, обещать сделать все быстро, не задирать высоко подол, но не к такому. Ана держалась гордо, но надрыв чувствовался в ее спешке. Будто спешила, чтобы не расплакаться. Если бы плюнула в лицо, ударила, было бы легче. Наверно.

Они шли в молчании. Только приглушенный стук ее каблуков разносился по темной пустынной галерее.

— Ана! — не выдержал и схватил ее за руку. Она резко обернулась и влепила пощечину.

— Попомни мои слова! — чеканила голосом, полным боли и яда. — Наступит день, когда Аоле придется доказать, что брак состоялся. И ей придется испытать то же, что и мне. От унижения она будет рыдать и надломится. И вот тогда ты изопьешь горечь до дна и вспомнишь меня! — вырвав руку, величаво пошла вперед.

— Ты выполнишь задание!

Юлиана дернулась и остановилась.

— Я не дура, Асаар, и понимаю: если бы ей не требовался камень, ты бы стоял там или висел за окном и равнодушно смотрел, как меня имеют другой или другие. А утешал бы себя, что сохранил свободу и можешь всегда защитить Аолу и тетушку! Так что не строй из себя благородного защитника! — в ее голосе, повороте головы сквозили брезгливость и презрение. — Пойдем, спаситель!

Когда открылась дверь, Фран и Соль ожидали увидеть рыдающую Ану. Это понимала и она, поэтому вошла, стиснув зубы и распрямив плечи.

"Спасибо, Талаза! — поблагодарила ведьму. — Если бы не ты, я бы рыдала".

"Даже не вздумай! — вздохнула хозяйка цветочного дома. — Пожалей себя, Соля и укажи место скоту Франу. И пусть до конца своих дней Сар сожалеет о сделанном выборе".

Связанный Соль вздрогнул и посмотрел затравленно, будто это ему предстоит брать ее прилюдно. Анка на мгновение прикрыла глаза, давая знак, что все хорошо, и вновь спряталась за напускным безразличием. Превозмогая отвращение к, стоящему рядом, оборотню, повернулась и взглянула в глаза. Он ничем не выдавал волнения, и равнодушие задело бы, если бы она не знала, что для него это тоже дурная ночь.

«Для гордеца стать рабом… Ха-ха. Хоть какое-то возмездие!» — но злорадство не спасало от глубокой, гложущей обиды.

Она рассчитывала, что гордо явится в логово озабоченного скота, мужественно вытерпит, — и самое сложное окажется позади. Однако, увидев, как плотоядно ее разглядывает хозяин замка, его телохранители, решимость растаяла, задрожали ноги. От грубого насилия их удерживал только Сар, нависавший горой и смотревших исподлобья.

«Путь он, только бы не они!» — взмолилась Анка и ощутила успокаивающее поглаживания по бедру…

Асаара тревожило, как Фран блудливо оглядывал Ану. Не нравилось, и как на нее глазели два его прихвостня. Ана тоже понимала, что может случиться, и от страха дрожала. Провел рукой по ее телу, чтобы успокоить, и вперился в охранников мстительным, испытующим вздором, что тотчас умерило их пыл. С Франом же было сложнее. Подними на него руку, и сила «слезы» уменьшится.

«Не Талаза ли надоумила, как составить сделку? Сам бы не додумался…» — разозлился Сар, понимая, что его окружили со всех сторон. Не дожидаясь, пока в хозяине замка проснется похоть, перехватил Ану у талии рукой и опустил на пол. Да, унизительно, да, как собаки, но следовало спешить. Если все сделать верно — гордость одолеет похоть Франа, у которого, помимо невеликого роста, и член небольшой.