Пока фай Итсе был жив, до последнего вздоха наставлял Сара, читал важные выдержки из книг, без утайки рассказывал о подковерных интригах в императорском дворце и вероломных предательствах.

«Никогда и никому не верь, мой мальчик. Перед блеском роскоши отступают и честь, и совесть, и верность. Ты вырастешь большим, сильным, хитрым. Надеюсь, что еще и недоверчивым, и стойким. Как бы тебе ни сулили богатства и почестей, знай, они обрушиваются, чтобы ослепить и убедить тебя в везении и непоколебимости. А потом те, кто покровительствовали, сами же и избавятся, чтобы утаить свои подлые дела. И сразу не останется ни друзей, ни добрых соседей. Только стая голодных хищников, нападающих со спины и скопом», — были последние слова, что фай Исте поведал незадолго до последнего вздоха.

После его смерти Сару осталась небольшая библиотека: описания жизни и деяний императоров, великих стратегов, трактаты и книги по военному искусству. И каждый раз, беря в руки книгу, он вспоминал просьбу мятежного Итсе, его наставника…

Через пролесок выбрался к чащобе. Скинул сапоги, одежду, аккуратно сложил в заплечный мешок, привязал к спине и, почувствовав свободу, ринулся вперед, на бегу обрастая шерстью, когтями, и переходя на бег в четыре лапы.

Воспоминания поглощали Асаара, и он все больше чувствовал свою вину.

«Я слишком увлекся собой и позабыл о них! Ведьма! Проклятая ведьма с Аной!»

Он несся так, что ветер свистел в ушах, перепрыгивая заросли и чавкающую вязкую топь.

Сар хотел охоты, яростной, отчаянной борьбы, крови, чтобы выплеснуть накопившуюся горечь разочарования и забыться. Драть когтями, вонзать клыки в тушу грозного хищника, разрывать на куски, как разорвал бы того, кто посмел тронуть его близких.

Чтобы подманить огромного, голодного шатальщика, наедавшего на зиму жир, Сар поднял голову и издал трубный, громкий звук, какой издают самцы во время гона. Он вызывал соперника на бой. Однако на зов никто не отзывался. Повторил вновь — тишина.

«Странное место…»

Он бежал, делал передышку, снова бежал по гуще леса, окутанному молочной, призрачной дымкой, чтобы на исходе четвертого дня быть в Вардаре. Черная земля пахла прелыми листьями, едва уловимым оттенком последних мелких травинок, сладко-горькими поздними ягодами, мхом, грибами… С шумом вдыхал прохладный, пряный воздух полной грудью и не мог надышаться.

За ночь отдохнувший Сар набрался сил, поэтому, полный решимости скорее добраться до Вардара, мчался напрямик.

Когда встретился протяженный овраг, усеянный частоколом острых камней и коряг, ловко перепрыгнул его и ступил на рыхлую землю, покрытую красно-рыжей листвой и вкраплениями ядовито-зеленых пятен.

Поляна, раскинувшаяся в промозглой низине, внезапно вызвала странное ощущение. Белесый густой туман прорезали размытые очертания черных деревьев-исполинов, причудливо стелившихся по мшистой почве, в сравнении с которыми Сар ощущал себя ничтожным червяком. Но больше всего настораживала вязкая тишина.

«Даже грызуны ушли… — Сар навострил уши. — Похоже, я вторгся в чужие владения», — рука напряглась, выпуская когти до предела.

Сильный запах грибницы скрывал незнакомый, чужеродный запах, который окутывал все вокруг. Он заставлял быть осторожнее и отталкивал. Чтобы избежать нападения со спины, взобрался на покосившееся дерево и внимательно оглядел поляну. В ряби рыжих и белесо-фиолетовых грибов глаза не замечали ничего странного, но особенно сильно запах влажной шерсти и крови чувствовался с правой стороны.

Сар замер. А потом намеренно отвернулся, не выпуская подозрительное место из вида. Стремительный рывок, и он подпрыгнул, перевернулся в воздухе и приземлился выше по дереву.

На него скалилась пятнистая тварь. Близко посаженные к черному носу глаза и рыжий хохолок на макушке смотрелись уродливо и нелепо, однако клыкастая пасть внушала опаску даже более зубастому Асаару. Длинные передние лапы, несоразмерное большое тело и раздутое пузо не помешали ей неуклюже залезть на ствол и начать осторожно подбираться к нему. Пригнувшись, она сделала медленный шаг, второй, а потом рванула…

Сар взмахнул когтистой лапой: заскуливший зверь рухнул наземь, и словно по сигналу поляна пришла в движение. Из укромных подветренных мест выскальзывали тени с блестевшими от предвкушения крови глазами, слаженно подтягивались, окружали кольцом.

«Больше двух десятков… Упаду, накинуться со всех сторон. Сразу не расправятся, но покалечат и будут брать измором…»

Сар видел, как на охоте свора собак разорвала огромного шатуна на куски. На крайний случай, мог легко забраться по отвесной горе, видневшейся неподалеку, и избежать драки, но он не был трусом.