— Сдался ты мне! Не единственный мужчина в городе.

— Таких много, — ехидно улыбаясь, он провел ладонью у живота.

— Что-то на хрупкую, юношескую красоту потянуло! — огрызнулась Анка. Еще хотела добавить, что он ей противен, что у него все ушло в нижний мозг, но вовремя спохватилась и закрыла рот, потому что глаза Улаура от злости начали менять цвет. Злые, вишневые, с рубиновым отливом смотрели на нее с ненавистью.

— Ревнуешь, — хмыкнул он, растягивая на губах сардоническую ухмылку.

— К лилипуткам? Ха-ха! — она вскинула голову и провела ребром ладони у бедра. — К таким? Интересно, какой из них подойдет твой большой и толстый?

— Грубиянка. И речь у тебя, как у дешевой шлюхи.

— Тоже мне выискался благородный фай, которого сладким прикармливают… — замерла на полуслове Юлиана, испугавшись его исказившегося лица. Она даже отшатнулась. Но совсем рядом раздались голоса, и, воспользовавшись моментом, Анка проскользнула мимо него и побежала в дом, забыв прихватить яблоки.

— Принесла? — обернулась Калана, оглядывая раскрасневшуюся от бега Ану.

— Нет.

— Почему?

Юлиана приготовилась врать, но домоуправительница неожиданно мягко произнесла:

— Не волнуйся. Вал скоро успокоится.

— Думаете? — многозначительно-сострадающий взгляд Каланы показался Анке подозрительным.

— Уверена. Погоди, — женщина высунула голову за дверь, выходящую на улицу, и махнула рукой. — Вал, сюда!

Вскоре Юлиана, Улаур и помощница хозяйки сидели вместе на кухне.

Дикарь изображал счастливого дурака, с удовольствием уминавшего пирог. Анка сжимала в руках горячую чашку, отвернувшись от него. Зато Калана, улыбаясь, ворковала:

— Разве он может быть злым? Посмотри! Нет, ну, посмотри же! Даже девочки не боятся его. А Мауя жалеет…

Анка нехотя покосилась на дикаря, и тот радостно улыбнулся с набитым ртом. Но ей казалось, что только присутствие свидетелей останавливает Улаура от ее убийства.

Взбешенный Асаар впервые пожалел, что не позволил Ане ощутить «нежность» Лозара.

«Дрянь! Чтобы еще раз пожалел! Ни-ког-да!»

Он еле сдерживал гнев, потому что она попала в больное место. Еще сидела на кухне и брезгливо косилась.

Когда Калана решила, что инцидент исчерпан, отпустила его, однако, не успев успокоиться, Сар за поворотом наткнулся на пигалицу Маую, что вечно крутилась рядом и вынюхивала про него.

— Добрых дней, — пропищала она, задирая голову вверх. — А я видела Ану. Она красивая, правда? — девчонка не сводила с него изучающих глаз. Сар развернулся, и направился в другую сторону, однако она настырно бежала следом, едва поспевая. — И вы так… подходите друг другу…

На счастье Асаар натолкнулся на Каллу, которая, увидев, что ученица увязалась за великаном, схватила ее за руку.

— Что это вы тут делаете, фа Мауя?

— Я только хотела узнать, что он носит в огромной корзине. Неужели все это мы съедаем за раз? — Мауя надеялась, что ложь получилась правдоподобной, однако Вал, всегда молчавший, выдал:

— Ана касивая! Да! — и широко осклабился.

— И ты туда же! — рассердилась хозяйка и, схватив ученицу за руку, потащила за собой.

«Как только доберусь до книги и узнаю, чья печать, уйду!» — успокаивал себя Сар, чувствовавший, как с каждым днем нарастает раздражение.

Если раньше дурное настроение развеивалось после охоты или длительной пробежки, то теперь из-за любопытной девчонки и подозрительных женщин, мало двигался и ощущал себя животным, запертым в клетке. Тело переполняла сила, а он не знал, куда ее приложить.

И недоступность Аны выводила из равновесия. Познав, какой страстной и необузданной она может быть, Сар представлял, как отымеет ее. В сильном возбуждении хотел снова ощутить ее прикосновения, ласку, но Ана даже не думала отступать и забывать ту выходку. Как только замечала его, распрямляла плечи и задирала нос.

Унизительная маска недоумка усугубляла состояние.

Таская земляную смесь для утепления садовых деревьев, Асаар наблюдал, как Калана в ее сопровождении собиралась за покупками. Для такого дела Ана переоделась в теплое темно-синее платье с запахом и рядом мелких простых пуговиц, накинула жилет, плотно облегающий, подчеркивающий изгибы фигуры, и темный, немаркий плащ. Почувствовав его взгляд, она показательно повернулась спиной и плотно запахнула накидку.

«Гордячка ревнует и злится! — ухмыльнулся он. — Хоть что-то радует».