— Она сама выглядела нескромно! — испугался мужчина.

— Он порочит мое имя!

Сар, не поднимаясь со скамьи, сжал кулак, и Латус мигом отскочил к двери. Решив не рисковать, он выскочил на улицу в чем был.

Хозяйка недовольно поджала губы, но решив, что ее вины в произошедшем нет, поэтому денег не вернет, — махнула рукой и принялась дальше хлопотать у очага.

Сар видел, как блестят хитрые глаза Аны.

— Так что за платье? — спросил, пронизывая ее взглядом.

— Как? Не помнишь? — она приподняла бровь, намекая на красное, что он порвал в лесу от нетерпения. — Могу показать…

— У тебя дурной вкус, поучилась бы прилично одеваться. А то всякие пристают! — он грозно свел брови.

— Вот посмотри, тетушка и… — Оули громко хмыкнула на ее фамильярность, но Юлиана продолжала: — они идеальны и воспитаны, но он посмел нагло завести с ними разговор! Так что, это не я нехорошая — это он негодяй!

Сар посмотрела на тетушку, и она кивнула в ответ, тоже оценив находчивость Аны.

— Уже поздно, всем пора отдыхать, — Сар встал.

— А если он вернется?

— Вряд ли он осмелится подойти к тебе.

Анка улыбнулась, показывая, что довольна таким исходом.

— Сар, завтра двинемся в дорогу? — спросила тетушка, чтобы успеть подготовиться к дороге.

— Нет, дороги раскисли, и ближайшие несколько дней будет лить. Если так пойдет и дальше, можем застрять здесь.

— А как же праздник Последнего снопа? — спохватилась хозяйка. — Так и наводнение случится!

Утром продолжал лить дождь, и, наблюдая, как «невеста» пытается пробраться через лужи и грязь к отхожему месту, Анка злорадствовала:

«Ну, надо же, хоть туда ее на руках не несет!»

Отоспавшись и отдохнув, красиво заплела волосы, надела скромное платье и принялась за старое… за нанесение феромонов.

Плечи Сара напрягались, когда проходила мимо. Чувствуя, что волнует его, Юлиана торжествовала и старалась заманчиво покачивать бедрами. А почувствовав спиной пристальный взгляд, будто невзначай уронила ложку. Поднимала ее соблазнительно: уперлась рукой в скамью и прогнулась вперед.

— Чего добиваешься? — тихо спросил Асаар, когда остались одни. — Я не соблазнюсь.

— Я знаю. Но меня бы устроило и то, что ты сделал у Каллы. Можешь наказать меня за плохое поведение, — Юлиана бросила на него завлекательный взгляд из-за плеча и увидела, как вытянулось его лицо. — Я в долгу не останусь, — улыбнулась и убежала наверх.

Сар провел пальцами по волосам, с трудом сдерживаясь, чтобы не пойти за ней.

У Аолы разболелись суставы, и Сар с тетушкой провели бессонную ночь рядом с ней. От боли она не могла заснуть. Упрямо поджав губы, смотрела в окно и сдерживала рвущиеся стоны. Видеть взволнованные, уставшие лица родных ей было больно и грустно, поэтому она скрывала мучения, как только могла.

— Если надо ехать… — сделала паузу, — поедем. Мы недалеко уехали из Вардара. Если случится наводнение, и затопит хранилища… — отступники начнут искать виноватых… — тихо шептала оборотню, зная, что он не ошибается в предсказании погоды. Внутренним чутьем он всегда угадывал, что будет на несколько дней вперед.

Но от Сара сложно скрыть правду. С вечера, когда еще Оули не поняла, что происходит с дочерью, сел у кровати на пол и накрыл ее колени ладонями. Со стороны чужим подобное показалось бы возмутительно неприличным, но в семье знали, что он никогда не позволит себе ничего оскорбительного по отношению к Аоле.

Горячее тепло верного оборотня не раз облегчало боль, но когда мощные, могучие мужские руки касались ее тонких ножек, она с горечью осознавала, какие они разные, и всякий раз спрашивала:

— Сар, ну, почему ты возишься со мной?

Он видел, как блестят от сдерживаемых слез карие глаза, и отвечал с восхищением:

— Потому что ты маленькая, хрупкая и идеальная.

Лишь однажды Аола призналась:

— А если бы я была выше и толще, была бы лучше.

— Нет, — улыбнулся Асаар. — Представь, что брасское ароматное вино налили в маленький изящный кувшинчик. Если его перелить в большой, станет ли оно лучше? А больше? Нет. А если добавить воды, оно уже не будет таким же хорошим, как прежде.

— Обманщик! — Аола улыбалась, и он готов был солгать вновь, лишь бы не видеть ее печальной.

Увидев утром его уставшее лицо, Анка обрадовалась, предполагая, что бессонницей он страдал из-за нее. Но когда заметила и измученную Оули и узнала причину их утомленности, устыдилась своего вчерашнего ехидства над «невестой».

— Я могу помочь? — села рядом на скамью и спросила, когда остались на кухне с Саром один на один.

— Хочешь позлорадствовать?

Под тяжелым, пристальным взглядом необычных темно-вишневых глаз Анка хотела было возмутиться, но, подумав, решила не лгать и не отпираться.