— Не дергайтесь так, я девиц не ем.

Услышав, как он зашел в воду аккуратно обернулась. Ганс сидел спиной прислонившись к теплому камню. По расслабленной позе поняла, что мужчине по вкусу температура в бассейне.

— Любите горячие ванны? — сев на скамейку любовалась его красотой.

— Очень, в походах сложно мыться, не говоря уже о ваннах. В последний раз я наслаждался таким купанием в далеком детстве. Знаете, мужчинам не положено нежиться в горячей воде. Но Вы ведь никому не скажите о моей маленькой слабости? — француз взглянул на меня.

— Никому и никогда.

Находясь на своей скамейке изредка подавая Гансу баночки, а он четко выполнял инструкции, развлекая меня возгласами и комментариями. А я любовалась телом мужчины, смущаясь, ругала себя, но продолжала смотреть. Мысленно убеждала себя в том, что это надо для лечения, потом передам отцу все действия Ганса. Отчитаюсь, так сказать. Поэтому забыв про муки совести, пообещала себе сбегать в церковь и исповедаться, продолжала рассматривать мужчину. Заметила несколько шрамов на его теле. Моё внимание не укрылось от Ганса.

— Война не шуточное дело, несколько раз я был ранен, а этот шрам остался от гренады. Меня тогда спас из-под завалов мой друг. Он двуликий. Если бы не его сила, остался бы там, — тихо говорил мужчина, указывая на тот самый шрам, поразивший меня.

— На сегодня процедура окончена, можно возвращаться, так как безопасное время нахождения в пещере истекло.

Молча собравшись выбрались из пещеры и направились к дому. Каждый думал о своем, не нарушая молчаливую идиллию. Дома Ганс галантно поцеловал мою кисть и удалился, оставив меня с полным багажом мыслей и противоречивых чувств.

21 марта 1799 года

Отпуск Ганса де Меркёра подходил к концу. Чем ближе дата отъезда, тем мрачнее становился француз. Было видно, как он несколько раз порывался мне что-то сообщить, но каждый раз его что-то останавливало.

Я все также сопровождала Ганса в пещеру. После совместных походов к источникам, бежала на исповедь в местную церквушку и долго молилась перед ликами святых. Меня тревожили терзания мужчины. Продолжались наши вечерние посиделки у камина, уже такие привычные и родные, я вышивала, под тихие рассказы Ганса о Франции. Сидя на общей лавочке, мы случайно касались друг друга. Частенько к нам присоединялись отец с матушкой. Но чаще идиллию никто не нарушал. Наедине мужчина неизменно целовал только мою кисть, держа мою ладошку чуть дольше, чем можно. Уверена, что дольше, так как в эти минуты я не следила за ходом времени — я просто верила.

Вспоминала с усмешкой, как не желала слушать ничего о браке. Сейчас, мысленно представляла себя Аннабель де Меркёр. В мечтах видела нашу совместную жизнь, детей, светловолосых, улыбчивых и кареглазых. Наш с Гансом дом, с высокими потолками, широкой лестницей, садом и библиотекой с множеством книг.

Мартовское солнышко ласково светило сквозь снежные тучки, когда я вышла из ставкирки. Высокое деревянное строение, построенное еще нашими предками — викингами служило для вознесения молитв, брачных обрядов и погребальных мероприятий. Внутри всегда было тихо, пахло лесом и воском. Смотритель был таким древним, что мне было трудно представить его возраст. Несмотря на толстую седую косу, двигался он грациозно и ни разу не был на приёме у отца, значит не болел.

Моя семья католики, как и большинство жителей селения. Оборотни тоже есть в нашем посёлке. Знаю, что они поклоняются земным явлениям, а главная в иерархии святых у них Луноликая. Ходят они в свои ставкирки, да и обряды в наших верах совсем разные. Старались жить все дружно несмотря на разную веру исповедания.

Грея лицо в лучах солнышка, я старалась сохранить гармонию в душе, восстановленную в святом месте. Сегодня долго стояла перед ликом Святой Девы, прося поддержки и благословения. Уже повернувшись к местной пекарне, заметила, как в мою сторону бежит старый приятель и партнер по играм — Андор. Парень на год старше меня, долговязый, немного неуклюж. Лицо его украшают россыпь веснушек, которые жутко смущают Андора. Если кто-то упоминал об этом в разговоре с Андором, то мгновенно завязывалась драка. Не всегда Андор выходил победителем, но всегда начинал первым. Вот такой задира парень. В детстве я пыталась убедить его, что веснушки его не портят. Но позже поняла, что все бесполезно и просто не поднимала разговор, об этом, щадя чувства старого приятеля.

Улыбнувшись Андору, услышала радостное привествие:

— Давно не видел тебя. Почему на танцы не выходишь?

Парень потер свои красные от мороза пальцы рук. Пытаясь согреть их спрятал руки под плащ, дожидаясь моего ответа.

— Ты знаешь, работы много на источнике, сейчас самый разгар сезона, и после работы сил нет поесть, не то, чтобы идти плясать.

Я и раньше отлынивала от танцев, из-за неумела двигаться в такт музыке, постоянно наступала на ноги партнеру. Обычно просто сидела на лавочке рядом со сценой, где все отплясывали, и пила разбавленный грог.

— А одной ходить к источникам с малознакомым иностранцем время есть? — тон Андора стал холоднее зимнего ветра. Взгляд, устремленный на меня, был полон обиды и осуждения.

Я чуть не свалилась в ближайший сугроб. Признаюсь, мне очень хотелось в него упасть, чтобы еще одну минутку подумать над ответом. Не сразу решилась сказать:

— Родители планируют отдать меня за него замуж. То, что он мне не муж, дело времени.

— Такая уверенность, а чужак знает о ваших планах? — с издевкой поинтересовался приятель.