— Правильно, каша на судьбу не влияет. Тебе ведь понравилось? Значит счастливая будешь, — тихо проговорила старая женщина.

Попросив Грид посмотреть за кашей, побежала одеваться. Уже были слышны голоса и звуки музыки.

— Инга, я готова, собирай меня. Гости уже на подходе, — выпалила я, забегая в комнату.

Оставив свои дела Инга начала наряжать меня: парадная сорочка с воротником стоечкой расшитой белыми нитями, корсаж с прямоугольным глубоким вырезом, на широких лямках, расшитый цветными оберегами. Кресты на лямках и по контуру лифа. Цветы с острыми лепестками, обильно и ярко красовались на груди. Подол юбки украшен цветными лентами, передник накрахмаленный и расшитый белыми нитками. На шею надела несколько ниток красных бус.

— Воистину ты выглядишь величественно в этом, — расплылась в улыбке Инга, поправив подол юбки.

— Да, но боюсь в короне мне не выстоять весь день, — с опаской проговорила я, глядя на неё.

— Все стояли, и ты сможешь.

Весила корона много, в высоту с моё предплечье. Состояла из золотого обруча и двенадцати флёрделисов, чередующих по высоте. В центре каждого из них были сапфиры, украшенные лунными камнями. Под каждым флёрделисом шестигранник, украшенный аметистами.

— Очень тяжело? — обеспокоенно спросила Инга.

— Очень, шея будет затекать, — озабочено ответила, стараясь держать голову ровно.

— На служение потерпишь, а после, во время праздника, беги в пляс и танцуй пока не слетит, — советовала девушка.

— Еще и плясать в этом надо…кошмар…

— Ничего, а потом, когда дочке передашь корону, расскажешь, как сама причитала в день свадьбы.

— Во Франции свои обычаи. Возможно, я последняя кто идет на бракосочетание в ней.

Наш диалог прервал стук в дверь. На пороге стояли отец с матушкой. В парадных одеждах, счастливо улыбаясь. Неуклюже повернулась к родителям, показав им всю красоту своего образа.

Отец поцеловал меня в лоб, а матушка отдала семейную библию, расцеловав в обе щёки.

— Жениху уже не терпится увидеть свою невесту. День выдался снежным, ветра нет. Не замерзните. Пришлось Гансу отдать мой парадный костюм. Хотел сыну его передать, но теперь Ганс — часть семьи. Ему идут наши одежды, — сообщил отец.

— Дочка, кашу твою Грид уже достала. Настоится, пока в ставкирке будем. Ты много приготовила, всем хватит, — ласково погладив еще раз, сказала матушка.

Отец встал по правую руку, матушка — по левую. Взяв меня под локти, направились к выходу.

Родительская поддержка помогла преодолеть все препятствия. Сейчас он казался особенно длинным. Волнение, тяжесть короны, мысли о будущем — все это не ускоряло. Каждый шаг давался тяжело. Уже подходя к лестнице и увидев толпу, испугалась и покачнулась назад.

— Шшш, дочка, не трусь, тут все село собралось. На тебя, красавицу, пришли посмотреть. Не бойся, твоя судьба во Франции, здесь твой путь завершен, — прошептал батюшка.

— Мне страшно, — тихо сообщила родителям.

— Твоя мама в день свадьбы три раза падала в обморок. Так что ты держишься просто замечательно.

— В день свадьбы у меня живот был больше чем та запечённая тыква на столе, — не глядя на супруга, произнесла матушка.

— И ты была волшебной радость моя.

Томрод сделал шаг вперед и, подтолкнув меня, помог спуститься по лестнице.

Гости улыбались, Ганс молча любовался, а сам, бледнее полотна, стоял в парадной одежде севера: тонкая белая рубашка, узкие штаны, заправленные в высокие сапоги, расшитая ромбами меховая жилетка. Палаш привязанный к ремню. Черная шляпа с широкими полями завершала образ.

— Ситроя, ты ангел сегодня. Я счастлив…

Ослепительно улыбнувшись я целовала жениха. Поначалу растерявшись Ганс замер, но быстро придя в себя, прижал меня крепче. Возглас одобрения толпы оглушил нас. Гости желали многих лет вместе и ребятишек. Другие просто считали время поцелуя. Из толпы полетели монеты, детки собирали их и складывали в мешочек в руках Томрода.

Вся наша шумная компания вышла из дома и направилась к ставкирке. День ясный и морозный. Я искренне радовалась, что на наших щеках появился румянец. Ставкирка встретила теплом, запахом ладана и зажженными сотнями свеч. От этих бликов перехватило дыхание. Заметив мой восхищенный взгляд, Ганс наклонился к моему ушку:

— Я не силен в праздниках, хотел сделать волшебство для тебя.

У алтаря ждал местный священник. Гости расселась по лавочкам, многим не хватило места, они стояли вдоль стен.

Мы опустились на колени перед алтарем. Священник читая Библию, просил повторять строки Священного Писания. Подтвердили, что мы не связаны обещанием с представителями лунного вида.

Ганса обещал беречь меня, любить в горе и радости, пока смерть не разлучит нас. Его голос был тихим и к моему удивлению, заметно дрожал. В ответ обещала, что буду послушной, верной супругой. Перевязав алой лентой наши руки, священник громко засвидетельствовал наш брак, попросил нас обменяться священным поцелуем.