На этот раз дорога не заняла много времени. Окруженные охраной с гербом Лагомбардии на доспехах, мы спустились с холма и выехали на тракт, ведущий к одним из семи ворот Лаччио. Сейчас там было очень много народу. Какие-то телеги, кареты, всадники, все они двигались в хаотическом порядке, торопясь или войти, или покинуть город на холмах. Я то и дело выхватывала обрывки разговоров. «Заговор, говорят, все погибли…» «Истинный пастырь… никого в живых…», «Говорят, чернокнижники хотели ворваться в город, предводителя взяли» … судя по всему, слухи уже обросли новыми подробностями. Каждая новая фраза заставляла меня вздрагивать, хотелось пришпорить коня, врезаться в толпу, заставляя сплетников замолчать, а потом убить того, кто посмел распустить эти слухи.

Лоренцио подъехал почти вплотную и положил свою руку поверх моей. Я и не заметила, что судорожно сжала ее до того, что пальцы побелели:

– Не стоит так переживать из-за глупых крестьян, - мягко сказал он.

– Там не только крестьяне, - по-детски упрямо возразила я. Словно в доказательство моих слов, пестро одетый, точно клоун, толстяк выглянул из кареты и достаточно громко начал вещать своему приятелю, что едет на суд над чернокнижниками. Я еще раз взглянула на Гаудани.

– Поехали быстрее, - распорядился он, высылая коня вперед.

Мы въехали в ворота, проследовали по тесным улочкам города, наполненным вонью и смрадом немытых тел.

Нищий вдруг решил перебежать дорогу и почти бросился под ноги нашим лошадям, я успела придержать свою лошадь, а вот конь Лоренцио взвился на дыбы, молотя копытами по воздуху в нескольких сантиметрах от головы нищего, тот сразу же схватился за голову, между пальцами показалась кровь. Все произошло так быстро, что толпе вокруг показалось, что всадник наехал на беднягу.

– Вы посмотрите, что делается! – заорал кто-то, - Бедных людей притесняют!

– Совсем эти аристократы распоясались, - подхватила толстая женщина с выпученными глазами и отвратительным зобом на шее.

– Так это же лагомбардийцы! – голос звучал очень ехидно, - Ихнего правителя сейчас судить будут! Он же чернокнижник!

Лоренцио усмирил коня и схватился за эфес шпаги, но я успела выставить руку:

– Не стоит, они явно нас провоцируют, - я говорила почти шепотом, так, чтобы нас никто не слышал.

– И что теперь?!

– Скажи, что ты случайно, и дай ему денег.

– Что? – взвился он.

– Сделай так, как я говорю! – приказала я. Д’орез поколебался, но затем послушно исполнил мои требования, выдав мошеннику около десяти золотых монет. Толпа разочарованно выдохнула. Нищий усмехнулся:

– Хотите купить меня, господа? Не выйдет, - он швырнул монеты в уже скопившийся народ. Это было его ошибкой: в надежде поймать хотя бы один золотой люди позабыли о нашем существовании. Они ползали по мостовой, в двух местах уже начиналась драка.

– Уезжаем, быстро! – скомандовала я, Лоренцио и его люди не заставили себя ждать, мы промчались по улицам, по моему настоянию свернув с запланированного маршрута, и добрались до уже знакомой площади без приключений.

Людей здесь было уже гораздо меньше. Помост все еще стоял между двух фонтанов, при виде его Лоренцио нахмурился:

– Странно, что его не стали разбирать. Словно… - он осекся и виновато посмотрел на меня. Я невольно побледнела, поняв недосказанную фразу: «словно намечается казнь».

– Еще ничего не известно, - я постаралась, чтобы мой голос звучал бодро. Не удалось, мы спешились и медленно прошли к стене, примыкавшей к храму, там был вход на территорию пастырей.

Около массивных, окованных голубым металлом ворот стаяли мужчины в черной униформе с белыми плащами-крыльями за спиной – Гончие псы со всем рвением охраняли своих хозяев. Лоренцио назвал себя и получил дозволение войти. Стражники скользнули по мне взглядом, но, как я и предполагала, пристально рассматривать пажа, сопровождавшего д’ореза Лагомбардии, не стали, и мы спокойно прошли внутрь.

Наверное, в другое время я бы с удовольствием полюбовалась садами, раскинувшимися перед нами. Зеленые лабиринты, узорные пестрые клумбы, небольшие фонтаны, деревья, подстриженные в форме шара или пирамиды, стены, увитые плющом, - по замыслу создателей парков, все это должно было вызывать восхищение, но сейчас я еле замечала, что творится вокруг. Перед глазами стояла пелена. Идя позади Лоренцио к огромному прямоугольному зданию с узкими окнами-щелями и высокой башней с высокими зубцами, я чувствовала, что начинаю дрожать от страха перед тем, что сейчас произойдет. Понимая, что мне нельзя показывать слабость, я попыталась взять себя в руки, но удавалось плохо.

Под радостное чириканье птиц мы прошли несколько арок и поднялись на крыльцо. Двери были открыты. Несколько Псов, еле видимых в темноте проема, лениво скользнули по нам взглядом и посторонились, не заметив ничего подозрительного.

Мы вошли внутрь, прошли небольшой дворик с галереями, образованными из колонн – голубые с золотистыми вкраплениями цветы на зеленом ихране, их узор повторялся и на арочных сводах, и на обрамлении фресок на стенах галереи. Сами фрески, как я поняла, изображали этапы избрания Истинного пастыря. Пока мы шли по одной из галерей, я заметила, что при виде Лоренцио очень многие из присутствующих либо отворачиваются, либо делают вид, что очень торопятся. Лишь Гончие псы провожали нас пристальными взглядами.