— Ну, здравствуй, Рина, — насмешливо позвал я ее, с удовлетворением наблюдая, как довольная улыбка сползает с ее лица, а в наглых глазищах появляется настороженность. — Что же тебе, хворой, в светлице не сидится? — добавил я весело, давая понять, что раскусил ее обман. Но кто же знал, что эта пигалица, вместо того, чтобы признать поражение, а также, сознаться, ради чего принцесса заслала ее сюда — в том, что мелкая у той или у маркиза на побегушках, после сговора фрейлин я уже не сомневался — на самую окраину, вдруг рванет в сторону, к речной излучине, оставив в пыли свои легкие сандалии?!

— Стой, глупая! — рванул я за ней — ведь в топком иле, оставшемся на берегу после разлива, не зная дороги, можно было по пояс завязнуть! Но девчонка пробежалась по топи, словно по мощеной дороге и вскоре устремилась вверх по другой улице.

— Да, стой же! Я тебя все равно видел! — пытался урезонить я беглянку, но та не останавливалась.

Ферта с Сальроем я ранее направил к тому дому, откуда вышла заноза, чтобы узнали, зачем та туда приходила.

— К травнице ходила, знахарке! — они умудрились-таки срезать путь и догнать меня, минуя топкое место.

— Зачем?! — выкрикнул я на бегу, а в голове уже роились сотни предположений. Что у знахарки покупают? Мази, травы, зелья….. Вот оно! Неужто потравить кого вздумали?!

— Не сказала, знахарка, — проговорил Ферт, пыхтя. — Не твое, говорит, дело….

В этом она была, к сожалению, права, и даже я не мог требовать с той отчета.

— Ничего, сейчас мы догоним, отберем….. Стой!

Поганка опять свернула к окраине и теперь неслась вдоль какой-то канавы, прорытой к реке, чтобы отводить туда грязные дождевые стоки, и которая не еще успела высохнуть. В канаве копошилась компания разновозрастных парней, и у меня сразу зародилось плохое предчувствие, которое не замедлило оправдаться. Внезапно оттуда вынырнула дубина с бадьей и, прежде чем я успел выкрикнуть предупреждение глупой беглянке, тот окатил мелкую с ног до головы грязной жижей.

— С водяным, красавица! — его веселый гогот подхватили подельники, но ненадолго. Оставив Ферта с Сальроем разбираться с идиотами, покусившимися на княжескую гостью, я поспешил вслед за занозой, которая и не вздумала остановиться. Оставляя грязные следы, та петляла по улицам и переулкам, надеясь меня запутать. Меня, выросшего в этом городе! Я почти не удивился, когда девчонка, видимо, вспомнив о наших предыдущих догонялках, полезла через забор, только едва не сорвалась из-за оказавшегося слишком скользким мокрого платья.

— Да, постой ты, ведь шею так сломаешь! — пытался увещевать ее я, когда почти схватил за ногу у забора. — Отдай зелье! — крикнул вдогонку, потрясая брошенными ею сандалиями. Та невольно сжала ладонь на кармане своего платья, что окончательно убедило меня в том, что я был прав, и припустила еще быстрее.

— Ну, погоди! — вскипело где-то внутри. Мои терпение и желание договариваться тоже не безграничны!

Я был уверен, что скоро догоню уставшую поганку, но той все-таки удалось меня обмануть. Устремившись за ней, я и не заметил, как она вывела меня на ту самую площадь со скоморохами. При виде облитой грязью девицы те одобрительно заулюлюкали, но приблизиться к ней не решились, налетев всей толпой с бадьями и венками на меня.

Когда я от этих уличных шутов, наконец, отбился, занозы, разумеется, рядом уже не было. Но это только прибавило мне решимости найти ее и вывести грязнулю на чистую воду, где бы она ни была! Тем более, куда она направилась и где ее искать, я отлично знал. Уже менее чем через четверть часа, преисполненный праведного гнева, чтобы чувствовать какую-либо неловкость, я влетел в отведенную волиссцам часть княжеского терема.

Рина

Случайно подслушанный разговор весь день не шел у меня из головы. Я все ждала, когда меня вызовут на приватный разговор к принцессе, но ожидания так и не сбывались. На меня, казалось, никто даже внимания не обращал, никто не заметил, что я припозднилась в светлицу — пришлось спрятаться в опочивальне и переждать, пока Файна с графиней покинут покои принцессы — и я сильно пожалела, что не воспользовалась возможностью сбежать на пару часов из терема и наведаться к так интересующей меня поляне. Вместо этого пришлось выслушивать сплетни, хвастливые откровения — создавалось впечатление, что уже почти все фрейлины успели найти себе кавалеров, и теперь они кичились друг перед дружкой, кого успели поцеловать, а с кем зашли еще дальше — и вздрагивать от каждого обращенного по мне слова.

Несмотря на спокойствие принцессы и отсутствие ее интереса ко мне, ощущение предстоящих неприятностей так и не спадало. Но Файна молчала. Может, она передумала? Или имела в виду какую-то другую фрейлину? Нет, не стоило даже допускать эту бесчестную мысль, что отдуваться будет кто-то другой! Весь ужин мне кусок в горло не лез от переживаний, а сама я не могла оторвать взгляда от верхнего стола, где сидели принцесса с ее кавалером.

Тот, действительно, сторонился принцессы: едва поднимал на нее взгляд, когда та обращалась к нему с вопросом, а затем снова утыкался в тарелку. Это выглядело очень странно — ведь принцесса красива, а он…. Внезапно я поняла, что мне во всем этом казалось не так. Этот парень — не княжич! Тот вздорный и заносчивый мальчишка, которого я встретила в отцовском лагере, не мог вырасти в такого …. тихоню! Но что же тогда с ним будет, реши Файна все-таки использовать зелье?! Графиня — вот где настоящая ведьма! — обещала как-то подправить зелье, чтобы оно стало не только приворотным, но и подчиняющим его принявшего воле принцессы. Нет, кто бы ни был этот парень, он не заслуживает такой участи! Да, что говорить, даже злыдень такого не заслуживал! Мой странный сопровождающий по-прежнему не изменял своего ко мне поведения — хмурился, кривился, молчал и хватал за руку — и тоже не спускал недовольного взгляда с кавалера принцессы. Завидовал, что ли?