— Дитер Петерс, — встав, представился сопровождающий госпожу Тауэр мужчина.

«Ага. Частный сыск «Питерстау». И что они забыли в Следственном Управлении Глорихейма?»

— Господа сыщики здесь как раз по твоему делу, — будто прочитав мои мысли, сообщил начальник отдела, все еще сохраняя по-идиотски радостную улыбку на лице. — Господин Петерс утверждает, что погибшая служанка Регда была их сотрудницей.

— Вот как, — впрочем, что-то в этом роде я и подозревал. — Только она?

— Значит, это были конкуренты, — вычленил из моего вопроса главное господин Петерс. — Регда работала одна.

— Рассказывайте, — предложил я ему, опираясь спиной о подоконник.

— Дело казалось простым, — кивнул сыщик. — Одна дама обратилась к нам с просьбой вернуть похищенное у нее письмо. В письме содержались некоторые не совсем положительно ее характеризующие факты, что могло привести к весьма печальным для нее последствиям. Шантажиста мы довольно-таки быстро вычислили и, в общем, применили уже отработанную для таких случаев схему.

— Это было не первым ее заданием?

— Нет, Регда работала с нами почти три года, десятки успешных дел, — Петерс снова тряхнул головой, Регина, не отрываясь от мундштука, кивнула. — Иначе и быть не могло. Вы, наверное, знаете, какая у нас репутация. Но это…. Я, честно говоря, не понимаю, что произошло.

— Что произошло? — ворчливо отозвался Варгис. — Тертым калачом оказался этот шантажист.

— Что вы хотите, кроме результатов следствия? — спросил уже я. Вряд ли бы они оба явились в Глорихейм только для того, чтобы узнать, как погибла сотрудница.

— Письмо, — прямо ответил сыщик. — Вы же нашли его?

— Допустим, — уклончиво ответил я. Варгис зачем-то зашикал. — Но вы понимаете, что это уже материалы дела?

— Да, но вы тоже понимаете, что у нас репутация? И еще, — вдруг добавил Петерс, и мне понравился его открытый взгляд. — Я не могу оставить это преступление просто так.

— Убийца мертв, — напомнил я сыщику.

— Да, — согласился тот. — Однако господин Варгис ознакомил нас с некоторыми деталями. То, что с Регдой сделали…. — при этих словах его спутница побледнела и переместилась к окну, потеснив меня у источника свежего воздуха. — Это нельзя оставить просто так. И его сообщники, кто участвовал во всей этой преступной схеме, и те, кто дал ему этот ритуал, все должны понести наказание.

— Я понял, — ответил я, уже зная, как могу использовать неожиданно появившегося помощника.

— Что ты задумал? — грозно — по крайней мене он так думал — вопросил Варгис, поймав меня в коридоре за рукав.

Я рукав отдернул и внимательно посмотрел на потолок.

— Ты это…. сам понимаешь, — буркнул он уже более примирительно. — А кстати, где эта…. твоя….

То, что Варгис задавал этот вопрос, означало, что никаких сообщений от нее в Управление не поступало.

— Госпожа Сазеренн получила срочный вызов и была вынуждена покинуть Глорихейм, — повторил я то, что передал мне Ганс, продолжая разглядывать потолок.

— Вот же…. — крякнуло начальство и добавило примирительно: — Ладно, действуй, как знаешь. Все равно еще не успели подшить к делу.

Я лишь хмыкнул, в очередной раз поразившись предусмотрительности начальства. Разбор дела Натенди, однако, откладывался, так как подозреваемая в его убийстве Селья еще не отошла от своего сонного заклятья. Однако граф Лисли, с которого уже успели снять стазис, пребывал в сознании и уже через полчаса хмуро посматривал на меня с противоположной стороны допросной.

— Что с ней будет? — первым не выдержал он, так как я заговаривать с ним не спешил, а первым делом решил просмотреть собранные на графа сведения, а также результаты допроса его домочадцев.

— А то, что будет с вами, вас уже не интересует? — поднял я взгляд с прелюбопытнейшей сводки, которую успели собрать о графе по запросу Варгиса. Лисли, действительно, был женат, причем на своей собственной кузине. По обрывочным сведениям выходило, что семейство это уже давно страдало необычными психическими заболеваниями, в которых обвиняли либо полученное в далеком прошлом родовое проклятье, либо близкородственные связи. Факт проклятья так никем подтвержден не был, а вот насчет второго имелось много документальных свидетельств, начиная с брачного контракта самого Лисли. Тем не менее, на протяжении нескольких поколений то один, то другой член рода проводил достаточное время, если не всю жизнь, в соответствующих заведениях.

Супруга сидящего передо мной графа с детства отличалась нервическим характером, некоторое время ее даже скрывали от общества, пока внезапно не излечилась. Подробности излечения остались неизвестными, как и обстоятельства дальнейшей жизни супругов. Время от времени они проводили целые сезоны в столице, в другое жили уединенно, но почему-то не в родовом поместье, а перемещались по королевству, меняя жилище каждые три-четыре года.

— Нет, — осклабился Лисли на мой вопрос.

«А ведь он ее любит» — внезапно понял я. — «Пошел на преступление ради любимой женщины».