Алая роза, распустившаяся после дождя.

Слеза, стекающая по щеке матери, потерявшей сына.

Город в огне.

Всё это было в мелодии Маэстро.

Данте и Лютер стояли неподвижно, музыка вовлекала внутрь себя, маня познать тайны. Когда композиция завершилась, оцепенение исчезло. Они стояли в дальнем конце огромного театрального зала. К сцене вела красная ковровая дорожка. Когда-то тут стояли ограждения, но сейчас, только царапины на полу могли напомнить об этом. Мест же было превеликое множество. Зрительный зал примерно на тысячу человек и два высоких балкона, украшенных золотыми полотнами и застывшими лицами барельефов. Под потолком висела грандиозная люстра из чистого хрусталя. Помыть такую занимало несколько часов и сотни лучших слуг дворца! Сейчас же сей шедевр ювелирного искусства пылился над залом.

В прошлом это место кипело жизнью, сливки общества стекались посмотреть на новое представление каждую неделю. Даже самые знатные персоны не брезговали сиим местом. Теперь же только запах прошлого витал в воздухе. Запах давно минувшего прошлого.

— Когда-то здесь великие артисты давали партии получше, чем сейчас. Без бахвальства, без эгоизма, и без ненужных публике прикрас! Те люди жили жаждою искусства, но мы — не те. Ведь мы живём сейчас. Давай те же тогда наденем маски господа! Без маски каждый лиц уродлив, неопрятен. Но я ваш врач и буду вас лечить от мерзкого недуга!

— Знаешь, Данте, я начинаю понимать этого блаженного. Он намекает, что пора надеть маскировку? Но, чёрт возьми, что это за место!? Ты тут раньше бывал?

— Вернее было бы доверить рассказ Маэстро, но я уверен, что он будет в стихах и неимоверно длинный. Я об этом месте тоже наслышан, только не ведал, как сюда попасть. — Сказал Данте, проводя ладонью по пыльным спинкам кресел. Было в них что-то… волшебное, как и в любом театре.

Кардинал почувствовал на себе взгляд актёра с другого конца зала, сверлящий, недовольный взгляд.

— Нет, нет, нет! Мне всё нравится! Отличные стихи! Но у нас не так много времени. — Отговорился Данте.

— Интересно, он своим критикам сразу кишки выпускает, или мучает сначала? — Прошептал тихонько Лютер.

— Так вот, раньше тут располагался королевский театр! — Данте не обратил на замечание и начал рассказ. — Помещение возведено прямо под Стеклянным оплотом, в сердце горы, вокруг которой завивается столица. Сейчас это место заброшено, его закрыли много лет тому назад. Судя по записям, тут произошло покушение на одного из Отцов Настоятелей, и он велел жечь тут всё святым огнём. Инквизиторы старательно уничтожили актёров, но сам театр не тронули.

— А туннель тут откуда? Он же огромный! Бонус к театру?

— Нет. — Отрезал Данте. — Архитектор был парень не промах, хотел ограбить сокровищницу. Вот и попросился строить этот театр, а сам втихую ещё и рытьём туннеля занимался

— И никто не заметил? Неужели у инквизиции глаза на пятой точке растут? — Удивился маркграф и почесал висок.

— Да заметили, конечно, но они сами потайной выход из дворца давно построить хотели. Только вот такой проект — дело неблагодарное. Архитектору нужно заплатить огромную гору золота, чтобы молчал и строил. А потом убить, чтобы ещё лучше молчал. Ясное дело желающих выполнить такую работу не было. А тут вдруг приходит человек сам и всё делает! Ещё повод для ареста и последующей казни дал наипрекраснейший. Я бы сказал этот… Забыл имя… Карл де бок! Этот Карл де Бок был большим патриотом. Всё сделал бесплатно, а потом ещё и умер. Честь таким людям и хвала.

— Наёмники плохие Лютер! Вы нарушаете военные правила Лютер! Надо играть по правилам Лютер! Да вы политиканы ещё хуже, чем мы. — Передразнивать у головореза выходило на троечку, но суть улавливалась.

— Знай разницу Лютер. Мы плохие по закону. А вы плохие вне закона. — Рассудил Данте — Это небо и земля!

Данте задумчиво посмотрел вдаль и потёр шрам около потерянного глаза: порой боль возвращалась.

— Довольно же болтать без смысла и стремленья! Нас подвиг ждёт, достойный ангелов с небес!

Маэстро спрыгнул со сцены и пробежал по верхушкам стульев к товарищам, зажимая правой рукой внушительных размеров свёрток, что он добыл за кулисами. Остановившись, он подправил свой плащ и проверил, правильно ли сидит маска, затем демонстративно протянул вещи Лютеру. Наёмник разорвал тонкую верёвку, а затем и остальную обёртку. Внутри оказались интереснейшие вещи! Ярко красные штаны из грубой ткани, голубая рубашка из того де материала, стальной шлем и целая коробка разнообразного грима. Одежду выкрасили самой дешёвой краской из всех, а потому от неё разило ядовитыми травами и запрещёнными смесями.

Маэстро открыл коробку с гримом. Затем велел Лютеру присесть на ближайший стул и не шевелится. Наёмник старался, как мог, но видимо Маэстро желал, чтобы объект его трудов и вовсе не дышал. Гримёрская кисть танцевала в руках актёра, и с каждой секундой Лютер становился всё более другим человеком. Изуродованная шрамами кожа обрела былую румяность. Старые метины Маэстро убрал, однако нанёс новые, бросающиеся в глаза. Закончив с кожей лица, он достал из коробки парик. Вещь идеально села на макушку Лютера и теперь он стал длинноволосым блондином. Последним штрихом стали два непонятных кружка очень тонкого материала, похожего на стекло своей прозрачностью. Актёр отказался говорить, что это такое и просто вставил приспособления Лютеру в глаза, тот брыкался как мог, но всё было тщетно. Теперь блондин был ещё и с красными глазами. Данте отошёл немного назад, чтобы оценить работу более объективно.