Брови Юрия Александровича пораженно поднимаются, челюсть Кристины, наоборот, опускается, губы Павлы Борисовны растягиваются в искренней улыбке, а мои глаза размером начинают спорить с разрезом глаз, которого явно не хватает для увеличившегося глазного диаметра.

— Госпожа Симонова-Райская оказала мне честь и согласилась стать моей невестой! — ладони Холодильника сжимают мои плечи до настоящей боли, предвосхищая мои возражения. — И я намерен сделать всё, чтобы за время, прошедшее от помолвки до свадьбы, она от своего решения не отказалась.

Холодильник берет мою безвольную правую руку и прижимается губами к тыльной стороне ладони. Ахает Павла Борисовна, хлопает в ладоши Марина, подмигивает Костик, давится шоком Кристина. Встречаюсь глазами с Юрием Александровичем и вижу, как вспышкой появившаяся радость сменяется почти состраданием. Да что тут происходит?

Холодильник, не обращая внимания на присутствующих, переворачивает мою руку и прижимается губами уже к ладони. Мурашки от ладошки расползаются по всему телу, щекоча меня многочисленными лапками.

— Павла Борисовна! Даю вам поручение: в течение двух недель подготовьте, пожалуйста, праздник в честь нашей помолвки, — Холодильник сжимает мою руку, запрещая мне этим жестом даже открывать рот. — И учтите все замечания и пожелания Нины Сергеевны!

— Конечно! Мы все с удовольствием примем участие в подготовке этого праздника! — горячо заверяет Хозяина Павла Борисовна. Мариночка поддакивает и ерзает на стуле, ей не терпится первой выбежать из кабинета и разнести новость по дому. Костик еще раз подмигивает, но на лице беспокойство и тревога.

Я не знаю, что написано на моем лице, поскольку я заставляю себя думать, что я вот прямо сейчас играю в покер и должна сохранить полную невозмутимость. Внутри всё трясется мелкой противной дрожью, и Холодильник чувствует это, поскольку до сих пор не убрал руки с моих плеч.

— Поздравляю! — с интонацией "ненавижу" кривляется Кристина.

— Впечатлен! — Юрий Александрович встает с кресла. — Ты же понимаешь, что теперь будет, Саша? Ты действительно этого хочешь? Если разрывом со Светланой ты просто не приобретал того, что было бы хорошо приобрести, то теперь…

— Отец! — резкий, властный окрик Холодильника заставляет Юрия Александровича замолчать. — Повторяю, у меня хорошая память. Я всё помню без ваших напоминаний.

— Ты уверен, что это стоит того, что ты теряешь? — Юрий Александрович подходит к нам, и я поспешно встаю со стула.

— Уверен! — Холодильник пожимает протянутую ему руку.

— Доченька, выдержи это, и мой сын обязательно сделает тебя счастливой, — шепчет мне на ухо Климов-старший, сердечно обнимая. — Если, конечно, не сдастся.

— Всем хорошего дня! — Юрий Александрович подает руку одеревеневшей Кристине и выводит ее из кабинета, тепло всем улыбнувшись.

Стремительно разворачиваюсь к Холодильнику и открываю рот, чтобы завизжать, закричать или еще как-то выразить свой протест.

— Стоп! — неожиданно командует мне Холодильник и делает знак рукой Прохору Васильевичу.

Через пару секунд мы в кабинете одни.

— То, что я согласилась принимать ваши ухаживания, не делает меня вашей невестой и не определяет дату помолвки через две недели! — лаю я злобной Моськой.

Холодильник медленно осматривает меня с головы до ног и говорит:

— Только вы можете так одеться, Нина, что температура моего тела становится близка к гриппозной.

— К чему привяжетесь? — от злости и бессилия стучу кулаками по его каменной груди. — К платью? К туфлям? К жемчугу?

Холодильник перехватывает мои руки, прижимая к своей груди оба моих кулачка одной своей ладонью.

— На вас колготки или чулки? — хрипло спрашивает меня Холодильник.

Испуганно пытаюсь высвободить руки, но он не дает и вторую руку кладет на мое бедро, томительно медленно опуская руку вниз. Под его горячей ладонью резинка чулок на левой ноге сжимается и начинает сдавливать ногу.

— Чулки! Я так и знал! — выдыхает Холодильник. — Вы решили свести меня с ума?

— Образ "синий чулок" придуман как образец анти-секса! — пищу я, прокашливаясь и дрожа, потому что пальцы его продолжают кружить вдоль чулочной резинки. — Послушайте! Давайте спокойно поговорим!

— Давайте! — Холодильник резко отпускает меня и так неожиданно, что я, качнувшись, чуть не падаю.

— Кристина права, — обвиняю я. — У вас дурацкая манера устраивать шоу! Сначала вы публично расторгли договор с Костровыми и на глазах отца и дочери увезли меня, потом так же при скоплении свидетелей придумали несуществующую помолвку!