— Анча! Любовь моя! Ух ты! Рыбки сегодня наловила! А я, смотри, вон сколько грибов набрал, — подошел к печи, у которой орудовала жена, и открыл плетеную корзинку, полную знатных весенних трутовиков.

— Красавцы! Неси масличка, да вместе их и пожарим, — заторопилась Анча. — Вот-вот солнце сядет, гость придет. Помоги мне, Дадыр.

Кабанья Голова посмотрел задумчиво на грибы и пошел выполнять просьбу хозяйки. И только приготовили ужин, как солнце скользнуло взглядом по небесному голубому хозяйству, выпустило последний зеленый луч и закатилось за синий лес. И тут же раздались шаги подымающегося по ступенькам человека. Без стука в дверь вошел Страж.

— Вечер добрый, — поздоровался, снимая дырявую шляпу и вешая ее на гвоздь у двери.

Его старый, выцветший от солнца и дождя кожаный камзол покрыт зелено-голубыми пятнами плесени. Деревянный лук за спиной изъеден червями. Кожа на высоких сапогах потрескалась и расползлась. На хозяев смотрели пустые глазницы... Сухая мертвая плоть болталась на белеющих, выступающих костях. На шее из-под истлевшей кожи выделялись натянутые веревки сухожилий. Длинные темно-русые волосы кое-где повылазили вместе со сползшей старой пергаментной кожей, обнажив белые кости черепа.

— Проходи, проходи, Страж, — обрадовалась Анча. — Иди садись. А что это у тебя в узелке?

— Ягод вам принес. Дай блюдце, — мертвец костяными пальцами высыпал на подставленную тарелку кучу огромной красной земляники, чуть примятой. — Побаловали нас этой весной боги, к чему бы это?

— Да уж, да уж, — согласилась Анча, подставляя к столу третий стул и смахивая с него пыль. — Дадыр! Дадыр! Где ты ходишь?

В дверь вошел хозяин с большой крынкой. Они с гостем пожали друг друга за предплечья.

— Сметанку вот принес.

В дверь протиснулся и крупный светло-бежевый пес, все кругом обнюхал и с шумом улегся под столом, стуча по полу хвостом. Анча наклонилась за печь, достала большую желтую кость и бросила ее собаке.

 — Балуешь ты его, — проворчал Страж, провожая взглядом летящую кость. Пес поймал ее на лету и, радостно рыча, утащил в угол.

На стол поставили рыбу, жареные грибы, сметану, пиво. Все помолчали, пока хозяйка разливала пенящуюся жидкость в три деревянных бокала. Чокнулись и выпили залпом. Дадыр крякнул, Страж сказал: «Эх, хорошо!» — а Анча понюхала хвостик поджаренной рыбки и сгрызла его, как заяц, крепкими и белыми передними зубами. Разговор прервался, за столом дружно хрустели грибочками и рыбой, под столом пес обгладывал кость. Вдруг он поднял голову и зарычал, обернув морду ко входу. Женщина быстро встала, подошла к двери и высунула голову.

— Что там? — спросил ее муж.

— Мыши ушли, — улыбнулась Анча и добавила: — Не обманул-таки Рыжий. Молодец! Справил свою работу.

— Давайте и мы о работе поговорим, — положил на стол костяную руку Страж. — Снова все грозит сорваться.

— Кто в этот раз всему виной? — оторвался от кружки Дадыр.

— Терик Давикулюс, который колдуном Эрландом назвался. Все неймется ему, никак с судьбой своей не смирится, — вздохнул мертвый человек.

— И что, никто из богов на него управу найти не может? — спросила хозяйка.

— Боги-то могут... да решили нас проверить: на что мы годимся, не потеряли ли навыки рабочие. Не забывайте, друзья, место у нас завидное. Надо иногда подрабатывать, чтобы не подвинули... или не сдвинули.

— Ой, не нравится мне это, — протянул Кабанья Голова. — Неужели надо снова в Мир сходить? И никак без нас не обойдется? Терик — маг сильный. Не хочется мне оказаться у него на дороге...

— Никак, — расстроенно покачал головой Страж.

— Почему ему замкового не подошлют? Или подземельного какого-нибудь? Чтобы тот его угомонил.

— Видит он их, — повернул мертвый человек пустые глазницы в сторону друга. — А нас не видит.

Снова замолчали, громко хрустя хорошо прожаренной рыбкой.

— И чего таких, как этот Терик, терпят? — вставила слово Анча. — Если бы из нас кто-то рыпнулся, подобно ему, уже давно размазали бы по Безвременью!

— Молчи, женщина! — несогласно замотал мертвой головой Страж. — Не знаешь, о чем говоришь! Меня вон начали, как ты говоришь, размазывать. Теперь проблемы одни... Ни есть, ни пить нормально не могу, вкус потерял.

— А зачем тогда ешь? — сурово переспросил Дадыр. — Только продукты переводишь.

— Во-первых, ем и пью, чтобы привычку не потерять к этому действу. А то вдруг боги сжалятся и я регенерирую, а есть и пить разучился, привычку потерял... — мертвый охотник тяжело вздохнул.

— А во-вторых? — спросила грустно Анча, уперев щеку в ладонь.

— А во-вторых, за компанию... Хоть вкуса не чувствую, а как с вами пивка попьешь, рыбкой похрустишь, или грибочка вот метнешь, так кажется, что жизнь и налаживается, — Страж подцепил на нож большой красивый грибок, румянившийся золотым маслицем, поднес к провалившемуся носу. С горечью закончил: — И запахов не слышу... Хорошо хоть собаку дали...