Селонтарион вымученно вздохнул.

— Ты не переиграешь меня, сестра. Тебе лучше передумать, иначе однажды ты неизбежно закончишь свои дни в канаве подполья как апракс.

— Не надейся, что я дам вам повод.

Небесно-синие, как у брата, глаза Римайлии сузились, и тёмная морщина залегла на лбу. Селонтарион подошёл к столику и налил вина себе в бокал.

— Поставь на место, — холодно отрезала принцесса. — И оставь меня одну.

— С чего бы это? Это мой дом так же, как и твой.

Римайлия продолжала смотреть, как угасают угли в камине, её губы дрожали, а кулаки непроизвольно сжались. Иногда она хотела его убить. Но это всегда быстро проходило. И он это знал. За это его хотелось убить ещё сильнее.

Резко развернувшись, Римайлия царственно прошествовала к столику и, налив вина во второй бокал, подняла его перед собой. Селонтарион лучезарно улыбался.

— За победу? — предложил он.

— За победу.

Бокалы звонко столкнулись.

…

В это время под темными сводами древних подземелий звенело оружие, стучали молоты, и разносилось многоголосое эхо. Самый разнообразный народ трудился на благо Двора Каранора, перекладывая и пересчитывая вооружение в больших контейнерах.

— Многовато на «всякий случай», — прищурив один глаз, проскрипел старик-альтмер по прозвищу Архивариус.

Босмер, едва достающий ему до бороды, причмокнул и указал пальцем в длинный разветвленный коридор.

— Нормально. У скольких из беженцев есть своё оружие? У единиц, правильно. А защищёнными себя хотят чувствовать все.

— Да я и не возражаю. Я просто ведомости веду… — старик с детским любопытством покрутил в руке пиратский кортик.

— Не порежься! — весело окликнула его Нирхил, теперь без капюшона, с длинной развевающейся косой, одетая по последней моде алинорского подполья.

— О, красотка! — босмер подбежал и пожал ее татуированную руку. — Несёшь новости, да? И как? Как там в большом городе?

— Как всегда — чуть хуже, чем вчера! — воскликнула она бодро и устремилась пружинистым шагом дальше по коридору. — Каранор сейчас очень занят?

— Как всегда! — засмеялся босмер. — Чуть больше, чем вчера!

Нирхил рассмеялась в ответ и быстро скрылась в полумраке. Столько в ней было энергии, что воздух дрожал, и на мгновение стало светлее вокруг. Босмер вернулся к коллеге и прикрикнул:

— Рот закрой! И хватит пялиться! Ха, при виде нашей Нир даже к древнему Архивариусу возвращается молодость?

Морщинистое лицо старика зарделось румянцем.

Посеревшие, выщербленные камни подземных сводов повидали несчетные века одиночества, прежде чем десятки живых тел и душ населили Норнкаран, вернули ему славу — пусть и в своих узких кругах, сделали его своим домом, укрытием и дворцом.

Нирхил проскользнула мимо нескольких боковых коридоров шириной в половину центрального. В каждом горели факелы и прогуливались стражи по двое, а из залов за их спинами доносились обрывки разговоров, звон посуды, грохот передвигаемых ящиков и предметов мебели. Навстречу девушке двигался ещё один из местных обитателей, в руке у него была связка писем. Но гостью из алинорского подполья интересовали массивные двери, из которых он вышел — покрытые полустертым рисунком каменные врата в самое сердце Норнкарана. Нирхил остановилась, чтобы вытереть ноги — для этого лежал специальный коврик перед входом.

Атмосфера главного зала была полностью противоположной аскетичному быту обжитых руин — воздух здесь был пропитан ароматами эфирных масел, мрачную серость старого камня закрывали бесчисленные гобелены и золотые с белым знамёна Алинора; под высокими куполообразными сводами парили в воздухе разноцветные волшебные шары, освещая пространство причудливым сочетанием теплого и холодного света. Пол был застелен коврами разного размера и с изображением разнообразных узоров, пейзажей и сюжетов. Весь нижний ярус походил на безумную, пёструю картинную галерею или дворец хаджитского торгового барона. Отделенные тонкими ширмами вдоль стен стояли крепкие столы, но ломились они не от яств и питья, а от стопок бумаг, алхимического оборудования, сундучков с переливающимися камнями душ, рунических табличек и прочих полезных вещей. Здесь можно было найти рабочую станцию для представителя любой профессии — даже ткацкий станок и дубильная растяжка не простаивали без дела в углу. За каждым столом кто-то да работал — иногда по двое и даже по трое, но огромное помещение все равно выглядело полупустым. Широкие каменные лестницы вели на второй ярус, который плохо просматривался за балюстрадами, но и там явно было не менее двух десятков «придворных» Каранора. Все были заняты своими делами и не обращали внимания на собратьев внизу. Нирхил громко свистнула, и кто-то сверху помахал ей, а прямо перед ней возник откуда ни возьмись смуглый высокий эльф в вычурной бирюзовой мантии, с высокой причёской и серебряным кольцом в носу.

— Прошу прощения, я просто решил, что появиться самому будет милосерднее… Ведь еще одна секунда, и ты бы врезалась в старого иллюзиониста. Так… внезапно, — голос у мага был басовитый и глубокий, и сразу выделялся на фоне общего гвалта, а вот «старым» иллюзиониста никак нельзя было назвать.

— У тебя шуточки такие, Илмерель? Я тебя от входа видела.

— Не-а. По лицу вижу, что нет.

Нирхил играючи толкнула мужчину в плечо.

— Я, кстати, была в Фестхолде.

— О, и как? Пока еще не прикрыли это увеселительное заведение?

— Ты про Гильдию Магов? Нет, стоит, где была, и работает в штатном режиме. Надеюсь, так и дальше будет. Я принесла еще один подарок от Вейа Нарту. Уже сдала в приемную.

— Ты прелесть.

— Ещё бы, — Нир подмигнула.

— Как Вейа?

— Передавал тебе привет! Кхм, нет, вообще-то шучу, ничего он не передавал. Но я уверена, он имел это в виду. На самом деле, нервный он какой-то — матерится через слово, ворчит, жалуется на жизнь…

— Ты описала обычного Вейасанде, как мне кажется…