…

Её высочество, юная принцесса Алинора Римайлия нетерпеливо прохаживалась туда-обратно по пейзажу прекрасного родного города, вытканного на большом напольном полотне. Остановившись на башне дворца, она развернулась к двери. Резким движением она сняла с головы тяжелую металлическую заколку, и длинные роскошные волосы жемчужной волной упали на грудь и запутались в складках пелиатры — шёлковой накидки, одетой поверх лазурного кафтана. Дверь тихо приоткрылась. Слуга, поклонившись, шагнул в сторону, и в покои вошёл, размахивая руками вдоль тела и напряжённо опустив голову, молодой мужчина с яркими золотыми волосами до плеч и в расшитом тонкими завитками костюме чёрного цвета.

— Что это ещё за гневное послание, сестра моя? — принц Селонтарион Аэлуна выхватил заткнутый за пояс свёрток, развернул его и громко зачитал. — «Если ты считаешь себя вправе принимать решения, не посоветовавшись со мной, то я в свою очередь имею полное право потребовать немедленных объяснений…»

Высокая дверь в королевские покои затворилась не сразу, но никто не обратил на это никакого внимания.

— Ты хоть понимаешь, что ты сделал, Селон? — воскликнула Римайлия, ударив ладонью по ажурному столику с набором нетронутых столовых приборов. Бокалы звякнули друг о друга. — Ты отказался от трона в пользу Талмора!

Несмотря на напряжённость, принц Селонтарион не был зол или встревожен — он откровенно наслаждался вызовом, который сестра ему бросала уже не в первый раз.

— Дорогая Рима, Талмору не уместиться на троне при всём желании.

Принцесса не оценила шутки.

— Прекрасно. А что теперь прикажешь делать мне?

— Приказывать тебе я не рискнул бы, даже будь я королём…

— Приказывать нам скоро будет Талмор!

— И я не советую тебе противиться.

— Нет, я не откажусь от своих притязаний.

— Тогда вперёд в Лабиринт Сапиархов, сестра.

— А вы здесь пока наведете свои порядки… На это ты и рассчитывал, так? Избавиться от меня на десять лет, наиграться в правителя Алинора, а что потом? Твоя манера действия мне не понятна, Селон. Иными словами, ты ведёшь себя, как идиот.

— Я веду себя, как дальновидный правитель, который очень любит свои игры, сестра. И очень хорошо знает правила.

— Нельзя быть правителем, когда тебе плевать на потребности народа. А ты их не знаешь и не хочешь знать.

Принц склонил голову и прикрыл синие глаза, густо подведенные чёрной краской.

— Напротив, я знаю больше, чем тебе в принципе может быть доступно. Народу не нужен очередной неопытный монарх. И, уж тем более, не нужна самоуверенная твердолобая комформистка, обремененная принципами, утратившими свою практическую эффективность больше тысячи лет назад.

— Куда лучше, чем прихвостень Талмора, лишённый вообще каких-либо принципов, — Римайлия уперла руки в бедра. Её густые жемчужные волосы до пояса взметнулись и тяжелой волной упали на локти.

— Ах, да — к тому же, оппозиционерка собственного правительства. Это ускользает от твоего понимания, но всё, что я делаю, я делаю в интересах народа — просто я в состоянии заглянуть чуть дальше в будущее. Ты хочешь раздать бедным хлеб — я хочу дать им пашню.

— Ты пляшешь под военные ритмы Талмора. Не будет пашен на выжженной земле, — Римайлия перекрестила руки на пышной груди и отвернулась.

— О, сестра моя, ты, как обычно, преувеличиваешь. И, что гораздо хуже, совершенно в нас не веришь.

Она сделала несколько шагов к большому камину, едва тлеющему за счёт оставшейся в нём магии огня, и мрачно проговорила:

— Я верю, Селон. Верю, что вы продолжите дело Корериила во всем чудовищном его величии, забыв о том, что наша земля страдает — от войны, от таких, как вы, не меньше чем от Лилландрила, от преступности и хаоса, которые отец оставил нам в наследство…

— О нет, это ты забыла — о том, что только мы здесь и занимаемся наведением порядка!

— Вашими методами?

— А у тебя есть другие? — Селонтарион склонился к плечу Римайлии и приобнял её за талию. — Ты можешь взмахнуть волшебным жезлом, и искоренить беззаконие? Развеять недовольство воздушным поцелуем? Своим светлым ликом вернуть трущобам первозданное величие? Нет. Не существует других методов, Рима.

Она побледнела, напряглась и оттолкнула брата от себя.

— Ты должен был обсуждать это со мной до того, как официально поставил Талмор во главе Алинора… и всего Саммерсета. Я не давала своего согласия. Я собираюсь документально опротестовать это решение и передать свой протест Сапиархам. Они не имеют права его не поддержать. А вы не имеете права нас проигнорировать. Ни одно ваше действие не будет законным без моей подписи.