В день, когда мне должна исполниться семнадцатая зима, я должна буду открыть одну маленькую коробочку, что оставила мне когда-то мама. Я еще была совсем маленькой, когда она заколдовала маленькую резную шкатулку. Я очень ярко помню, как на моих глазах она порастала деревянными узорами, запечатывающими ее содержимое. Тогда мама улыбнулась и сказала, что это подарок, и открыть я его смогу не раньше семнадцатой зимы. Я с волнением ждала этот день, и решила, что будет лучше, если никого не будет рядом в тот самый момент.

Утро первого дня каникул было непривычно тихим. Не слышалось никакого шума из коридоров, никто не бежал сломя голову по ступенькам. Небо заволокло низкими тучами, которые обещали в ближайшее время высыпать свое содержимое, поэтому в комнате царил полумрак. Мой завтрак прошел в одиночестве. Все, кто не успел уехать вчера, торопились это сделать сегодня, чтобы успеть до снегопада. Не думала, что мне будет так грустно, видимо, я уже сильно привыкла к теплой и дружной компании. А сегодня мой день рождения.

Оливия забежала накануне вечером, ей хотелось меня поздравить перед отъездом. Знаю, что выбирала она со всей душой, но носить я женские серьги смогу еще очень не скоро. Полюбовавшись на украшения белого золота, с россыпью маленьких голубых камушков, я убрала их в шкатулку. Такие, было бы не стыдно надеть к подвенечному платью. Еще пришла магипочта от дядюшки Норса, как всегда он беспокоится обо мне, это было очевидно по вложенному подарку, шарфу и варежкам. Я прижала вязаные вещи к щеке и закрыла глаза, чувство одиночества, что заполняло с утра холодом душу, немного отступило.

Вспомнилось, как много времени мы провели с ним вместе. Как впервые я краснела, пытаясь соврать ему о фирах, с которыми водила дружбу. Ну, не знала я о том, что Норс ведает обо всем в своем саду. Как, заикаясь, рассказывала о прекрасных лебедях, прилетевших к пруду. Как он учил меня чувствовать жизнь в каждой семечке. И конечно, именно он рассказал мне о том, что я могу попытаться поступить в Академию.

Я не поверила тогда. Слишком много отчаяния было в моем сердце. Но он смог переубедить меня. И мало того, уже на следующий день, после разговора об обучении, он приволок меня за шкирку к барону. Я никогда не забуду, как мне было стыдно в тот момент. И тогда я познакомилась с Оливией, которая стала мне уже почти родной.

Барона Родноша я тогда увидела впервые. Он оказался не особо приятным мужчиной преклонных лет, слегка полноват, седые волосы едва прикрывали лысину, а цепкий взгляд серых глаз, говорил о том, что он достаточно хитроумный человек.

– Так ты говоришь, это твоя приемная дочь, - с брезгливостью в голосе спрашивал барон, - и у нее есть талант к магии?

Роднош снова посмотрел на меня. Рядом с ним сидела рыжая милая девочка, примерно моего возраста. Глянув на нее, я чуть не расплакалась. Ну, никак я не тянула на девочку. Старые потертые штаны с рубашкой, явно с мальчишеского плеча, да старая вязанная шапка, под которой я прятала длинные волосы. Я так боялась, что кто-нибудь их отрежет. И она, как маленькая рыжая принцесса, милая, теплая, солнечная, красивая.

– Она хочет пойти на государственную службу? – переспросил Роднош.

– Да, лорд Марсель, - ответил Норс, - совсем недавно у девочки стали проявляться магические силы, пока весьма слабые, но думаю, что это ненадолго. Обычно у магов сила растет, в особенности, если заниматься развитием. Дело в том, что Милейна осталась сиротой. Совсем недавно скончалась ее больная матушка, а отец погиб, когда девочка была еще младенцем. Я взял опекунство над ней до ее совершеннолетия, мне не хотелось, чтобы ее обижали. Она работает под моим руководством в вашем саду уже несколько лет, нареканий в ее сторону никогда не было. Чтобы пойти на службу с государственным обеспечением нам очень нужно рекомендательное письмо от вашего имени, не сочтите за наглость эту просьбу. Не каждый день встречаются дети награжденные даром.

Норс закончил говорить, а я тихонько стояла за ним, уткнувшись взглядом в пол, барон усмехнулся и прошелся к окну. Несколько минут он смотрел в сад, который был безупречен. Я уже разуверилась в том, что этот старик согласится. Рыжая девочка вскочила со своего места, цокая маленькими каблучками, подбежала к барону и подергала его за рукав.

– Деда, ты ведь поможешь? – жалостливо спросила она.

Взгляд барона немного потеплел. Роднош отпустил нас тогда, обещав подумать над нашей просьбой, а Оливия сразу же мне важно заявила, что хочет со мной подружиться, и я должна быть благодарна ей, за оказанную милость.

А спустя несколько дней я снова стояла в кабинете барона, не смея поднять глаз, даже дышать боялась. Оливия сидела на диване вместе с баронессой, ее бабушкой, леди Изабеллой. Дамы с невозмутимым видом пили чай.

– Дело в том, что мне придется приложить некоторые усилия, чтобы помочь тебе, девочка, - говорил барон с важным видом, - и я не хочу тратить свои силы попусту. Я буду предельно честен. Если бы Оливия не вступилась за тебя, я бы просто проигнорировал просьбу Норса, хотя он и считается мне очень дальней родней, - барон скривился, - хотя, позже, хорошенько обдумав, я понял, что ее блажь, не такая уж и глупая.