Аня бросилась вниз по ступеням, распугивая туристов.

— А благодарить вместо тебя дерево будет? — пробормотала Яга ей вслед и направилась в противоположную сторону.

На Монмартре пахло жареной рыбой. Среди домов, где жили и творили любимые тетушкины импрессионисты, из окон мансард пахло так, будто Аня не покидала родной квартал, да что там — квартал, собственный дом. Это сбивало с толку, и в тоже время казалось невероятно милым. Древний город любви и моды все больше напомнал родной Питер — с поправкой на готику и погоду.

Погода с каждой минутой становилась теплее. Ане с каждой минутой делалось жарче, и вовсе не от любви. Шутка ли: футболка, свитер и зимняя куртка. Махнув рукой на приличия, Аня плюхнулась на первую попавшуюся скамейку и принялась раздеваться.

Минус куртка. Хорошо!

Минус свитер. Совсем здорово.

Минус футб… Упс. Чуть не перестаралась!

За спиной у Ани хихикнули. Она обернулась медленно и осторожно: мало ли, какая за рубежом нечисть. Что, если недружелюбная?

Нечисти — вроде бы — не было, только двое мальчишек лет тринадцати, не серых и даже не бледных, наоборот — весьма смуглых.

"Здравствуй, здравствуй, паранойя! Теперь подозреваю всех. Тинейджеров — в первую очередь."

— Доньт стопь, плизь, — заулыбался один из них, явно надеясь на продолжение шоу.

— Писс офф, гайз![1] — блеснула Аня знанием иностранных грубостей. Ответом ей был предсказуемый международный жест. Она хотела было махнуть рукой и забыть, но тут ее посетила идея. Нехорошая, в общем-то идея, но — вернуться к тетушке из Парижа без единого сувенира? Да вы издеваетесь!

— Хей, гайз, — мило улыбнулась она мальчишкам. — Куд ю шоу ми кафе Амели?

— Но! — радостно замотали головами оба. Прежде чем она успела рассердиться, заулыбались еще шире:

— Ронь нэймь. К'мон![2]

Пока Аня бегала по Монмартру, совсем не у Амели, в заведении, любимом местными, а не туристами, обнялись две старинные подруги. Троекратно расцеловались и сели за столик.

— Что-то ты, Зин, сама на своя. Все ли в порядке? — озабоченно спросила Яга.

Хозяйка бистро Иветт, лично подошедшая принять заказ, насторожила уши. Не нужно быть полиглотом, чтобы понимать встревоженные интонации. Менее всего ей были нужны в ее драгоценном заведении неприятности, но именно они, очевидно, и объявились.

Частая гостья, практически — завсегдатай, привела спутницу. Эта особа не понравилась хозяйке с первого взгляда: скучное пальто, немодный брючный костюм, минимум макияжа, никаких украшений — полное пренебрежение собой, как женщиной. Полная противоположность элегантной, моложавой подруги. С другой стороны, от незнакомки веяло силой и властностью: жесткий цепкий взгляд, крупные, почти мужские руки, широкий уверенный шаг.

"Американка," — почему-то решила Иветт. — "Такая Харлей на полном ходу остановит!"

Последней каплей стали сигареты. Дама-завсегдатай, которую Иветт вслух называла "мадам", а мысленно и вовсе "графиня", курила легкую ароматную сигарету в мундштуке слоновой кости. Ее спутница дымила чем-то кошмарно-крепким — пиратам под стать.

Хозяйка открыла было рот — заявить, что в заведении не курят, нарвалась на суровый взгляд и благоразумно исчезла.

— Давай, Зин, выкладывай! — велела Яга. — Или скажешь, что закурила исключительно за компанию?

— Это твое "Зин"! Больше меня никто не смеет так называть, знаешь ли. Хотя мне этого не хватает… — дама, которая действительно была графиней, а также — вероятно — самой известной русалкой планеты, откинулась на спинку стула и рассеянно посмотрела в окно.

— Зина, Мелюзина[3], какая разница, — отмахнулась Яга. — Скверно выглядишь, подруга! Здоровье?

— Неужели настолько заметно? — ворчливо откликнулась Мелюзина. — Это же только ты из нас трех вечно бодра. А у меня артрит обоих хвостовых плавников, и мастер-каналья испортил стрижку!

— О! — Яга талантливо изобразила негодование. — За скверную стрижку — гильотинировать негодяя!

— Переигрываешь, Ягги'! — Мелюзина cтрого воздела наманикюренный пальчик. Подруги расхохотались, да так громко, что подошедшая Иветт едва не уронила поднос.

— Эх… — Яга покосилась на чашечку с кофе. Ну кто так пьет? Нет, чтоб из кружки, да побольше, и не ерунду, а крепкого чаю. Что ж, в гостях — не дома, будь благодарен за любое угощение.

— Мне нужна твоя помощь! — все так же прямолинейно продолжила разговор Яга. — Жаль, не можем собраться все вместе, как в старые времена: ты, я, да Липочка.

— О, ты сама понимаешь: все вместе не соберемся, — отозвалась Мелюзина, разглядывая содержимое чашки. — Калипсо[4] давно перестала покидать свой остров. Уединилась на нем, и я успела забыть туда дорогу. Надеюсь, ты знаешь путь… Можешь рассчитывать на меня, дорогая. Ах, русские, вы просто невозможны!