Килиан привез подарки для всей деревни. Самые дорогие, купленные в магазине «Думбо» в Санта-Исабель, для матери и сестры: дорогие хлопковые и шелковые ткани, две манильские шали, сумочки, богато расшитая скатерть и новые покрывала на кровати. Для родных и соседей он привез блоки сигарет «Кравен А» и множество бутылок лучшего шотландского и ирландского виски — настоящее сокровище для этого Богом забытого уголка — а также не виданные в Пасолобино ананасы и кокосы. На глазах изумленных соседей он взял в левую руку кокос, в правую — мачете, одним точным ударом отсек верхушку и предложил всем присутствующим попробовать таившуюся внутри жидкость и хрусткую мякоть.

Соседские дочки, превратившиеся за эти годы во взрослых женщин, кокетливо улыбались, по любому поводу забегали к ним и спрашивали, среди прочего, помнит ли он их. Килиан терпеливо отвечал на одни и те же вопросы, курил свои любимые сигареты «Румбо», слушал несколько подзабытое звучание пасолобинского диалекта, а они шептались и пересмеивались, когда он рассказывал, как говорят нигерийцы с плантации: слишком уж странно звучали в устах красивого молодого человека эти простые короткие фразы и странные незнакомые словечки.

Вызванный его возвращением ажиотаж быстро улегся, и жизнь в Пасолобино вошла в свою колею. Килиан занялся ремонтом стойл, обрезкой деревьев, заготовкой дров, очисткой стен ограды от лишайников, заготовкой сена и силоса для скота и копал огород для летних посадок.

Так он проводил долгие часы на свежем воздухе, дыша ветрами заснеженных лугов, еще спавших в ожидании робкого дуновения холодной горной весны.

Да, очевидно, здесь и впрямь мало что изменилось. Стойла времен его детства все так же обогревались теплом животных, которые уже беспокойно рвались на волю, чувствуя приближение весны. Те же струи дыма выползали из дымоходов, огибая прикрывавшие их сверху камни, положенные для защиты от ведьм.

Но теперь Килиану приходилось то и дело одергивать себя, чтобы не сравнивать привычный мир Пасолобино с островом Фернандо-По. Пусть даже сравнение будет в пользу его родной деревни — все равно он не мог не видеть, что улицы кривы и грязны; что кожа людей, пусть и белая, бледна и анемична, а тела обрюзгшие и дряблые; что покрытые черепицей крыши имеют унылый и тусклый вид; солнце здесь холодное и мертвенно-бледное, в пейзажах слишком много зеленого, климат чересчур мягкий, а Каса-Рабальтуэ — холодный и неприветливый дом, словно покрытая трещинами скала.

И теперь, когда он понял, что проведенные на острове годы оставили в душе и теле более глубокий след, чем он думал, кровь быстрее побежала по жилам. Килиан закрывал глаза, и перед ним являлся целый вихрь видений, немилосердно бросавших его к подножию колоссального пика потухшего вулкана в Санта-Исабель, овитому туманами, поросшему лесом до самой вершины и изборожденному шрамами множества ручьев.

И здесь, в этом безмолвном видении, Килиан чувствовал себя в раю, полном солнца и ливней, в раю, где день за днем пышно растут и цветут тысячи дивных растений, вновь и вновь являя собой могучий круговорот жизни.

Повторяющейся, непрестанной.

Неудержимой.

VIII

Дорога королевских пальм

2003 год

Наконец-то она в Санта-Исабель!

И Кларенс тут же мысленно поправилась: наконец-то она в Малабо!

Как же ей было трудно привыкнуть к новому названию города! А еще труднее было называть остров Биоко вместо Фернандо-По из рассказов отца и дяди.

Кларенс открыла глаза и несколько минут рассеянно смотрела, как движутся лопасти вентилятора на потолке. Стояла душная и липкая жара. Пот лился ручьями, пока она разбирала вещи, и даже прохладный душ не слишком помог.

«И что теперь?» — подумала она.

Она поднялась с постели и вышла на балкон. Ее охватила все та же вязкая духота и неистребимый запах, что преследовал ее в Малабо с первых минут, после комфортного путешествия в «Аэробусе-А-139». Еще тогда, ошеломленная мгновенной сменой декораций, она почувствовала этот запах. Она попыталась представить, что чувствовал ее отец, когда впервые сошел на этот берег, но ведь и обстоятельства тогда были совершенно другими. Кларенс была уверена, что тогда его никто так не дергал: ведь когда он прибыл в страну, в ней не свирепствовал военный режим, как сейчас.

Она фыркнула, вспомнив, как долго и с каким трудом выбиралась из современного здания аэропорта из стекла и стали: пришлось несколько раз показывать паспорт, свидетельство о благонадежности, справку о сделанных прививках и пригласительное письмо из Национального университета Экваториальной Гвинеи, и это уже не говоря о таможенном контроле, где ее заставляли открывать чемодан и просматривали его содержимое. И в довершение всех этих радостей, пришлось несколько часов таскать в руках кипу бумаг на случай, если очередной полицейский контроль потребует документы; ее предупреждали, что полиция здесь повсюду.