— Спасибо, — обрадовалась Ксения.

— О, дорогая! Я с тобой засиделась, — Танечка засуетилась. — Мне давно пора быть на работе, я же сейчас одна, на «передовой». Жаль, мало поболтали. Жду приглашения на свадьбу.

— Обязательно.

Танечка ушла, а Ксения осталась сидеть за столиком одна. Ей надо было о многом подумать.

41

Только в середине декабря снег прикрыл белым пушистым одеялом серую промёрзлую землю. Москва принарядилась, как невеста. Приближение Нового года стало ощутимее, хотя до праздника оставалось больше месяца.

Около семи утра Ксению разбудил телефон. Звонил Ершов. Он вернулся в Москву и велел срочно ехать в его квартиру. Приказной тон, категоричность, с которыми он говорил, сильно разозлили Ксению. Ослушаться она не могла, но решила не торопиться.

Перед домом Бориса Ксения оказалась ближе к полудню, очень довольная собой. Как отреагирует Ершов на опоздание — не заметит или пожурит? Но лучше бы он впал в ярость. Интересно посмотреть на будущего мужа в состоянии гнева, чтобы знать, чего от него следует ждать.

Дверь открыла горничная. Безликая молодая женщина в тёмном платье и белом переднике. Ксения не могла вспомнить, видела ли эту женщину раньше или тогда была другая. Серьёзная оплошность — так невнимательно относиться к прислуге.

Горничная проводила Ксению до дверей кабинета. Когда она вошла, Ершов разговаривал по телефону. Он кивком велел ей сесть, а сам отступил к окну и отвернулся. Ксения устроилась на кожаный диван в самом углу и стала наблюдать за Борисом. Она не вникала в слова, она следила за интонацией и жестами. Беседа была не из приятных. Борис высказывался жёстко, короткие чёткие фразы вылетали сквозь зубы. А потом он быстро закончил разговор и повернулся. Долго молчал и смотрел холодными пустыми глазами. Его раздражение заметно росло. Вот он уже раздувает ноздри и сопит, как старый пёс.

— Как провела время без меня? — наконец спросил Ершов, сверля колючим взглядом.

— Нормально, — спокойно ответила Ксения и закинула ногу на ногу.

— Чем занималась? — ещё больше нахмурился Ершов.

Ксению стал забавлять этот пустой разговор. Зачем спрашивать, чем она занималась, если он всё давно прочитал в отчёте? К чему это лицемерие? За каждым её шагом и даже поворотом головы постоянно следят телохранители и подробно докладывают ежедневно службе безопасности.

— Я задал вопрос! — его гнев набирал обороты. — Что молчишь?

— Жду, когда ты перейдёшь к делу, — ледяным голосом произнесла Ксения.

— Хочешь, чтобы я был грубым? — в глазах Ершова зажёгся бешеный огонь. Он рывком поднял её с дивана и прижал к себе.

— Хочу, чтобы ты был со мной честным, — морщась от боли, ответила она.

— Зачем встречалась со своим бывшим мужем?

Опа! Он банально ревнует. Оказывается, не такая уж высокая у её олигаршёнка самооценка. Ксения не могла сдержать улыбки. Ершов насупился, как ребёнок.

— Ты велел мне готовиться к свадьбе, — решила не мучить его Ксения. — Формально мы с Пашей ещё муж и жена. Мне нужен от него развод. Боренька, не ревнуй к прошлому, — Ксения обняла его за шею. Борис оставался напряжённым, но хватку ослабил. — У Паши давно другая семья. Мы перевернули страницу наших отношений и теперь строим счастье отдельно друг от друга, — она положила голову ему на плечо. — У нас с Пашей общая дочь, поэтому иногда я буду с ним встречаться.

— Нет у него никакой другой семьи, выгнал он ту бабу. А теперь спит и видит, как вас вернуть. Но…

— Стоп, — она прижала палец к его губам и не дала договорить. — Между мной и Пашей ничего не может быть. Нет доверия — нет отношений.

— Неужели не простишь его? — Борис удивлённо поднял бровь. — Даже ради дочери?

— Нет. Не смогу.

Ершов немного успокоился, плюхнулся на диван и потянул её за собой.

— Милый, дай мне хорошего адвоката, чтобы оформить развод, — ласково попросила Ксения.

— Ладненько. Уже сегодня ты будешь свободной женщиной, — Борис обхватил её и начал целовать. Ксения пыталась увернуться. Поцелуи попадали в шею, в ухо, в скулы. Его руки стали требовательными. Он начал заводиться. Ксения уловила момент, изловчилась и вскочила с дивана.

— Знаешь, когда всё закончится, я буду завидная невеста, — она поправила платье.

— Неужели? — Борис попытался прийти в себя, потряс головой. Но его глаза по-прежнему пьяно блестели от возбуждения, а вид был взъерошенный.

— Мне пора. Я ухожу, — уже у двери сказала Ксения.

Ершов хотел её остановить, но потом одёрнул себя. Куда она денется? Сегодня надо решить ещё много серьёзных вопросов. Так что пусть уходит, не будет его отвлекать.

Ксения вышла на улицу. Холодный ветер ударил в лицо, залетел под лёгкие полы норковой шубы. Всё же эти дизайнерские вещички не рассчитаны на московский климат, только пафос и гламур, а от настоящего холода не спасают. Она поёжилась. В такую погоду надо сидеть дома у батареи и пить чай с травами и мёдом, а она, как лягушка-путешественница из сказки. И сразу себя одёрнула. Лучше быть такой квакушкой, чем той курицей, которой она была при Паше.