На уровне лошадиных ног открылось оконце, и чей-то тонкий голос грубо спросил:

– Чего надо?

Гном свесился, держась за седло, и почти засунул большую башку в квадратный проем:

– Девица тут одна к Питриму просится.

– Убери свою страшную харю от моего лица, - прошипел голос, - и передай своей девице, что у нас приемные дни только по средам, а сегодня четверг.

– Да иди ты со своим расписанием!
– рявкнул Пан.
– Мы всю Словению проехали, чтобы с вашим святым угодником свидеться!

– Ничего не знаю!
– оконце с глухим стуком захлопнулось и ударило гнома по носу. Тот свалился с коня, вскочил на ноги и начал яростно барабанить по воротам:

– Открой эту калитку!

– А вы лагерь здесь разбейте до среды!
– съехидничал голос.

– Тоже мне нашел паломников!
– злился гном.
– Я тебе тут весь скит разнесу! Открой немедленно!

Я покусала губу, а потом заорала:

– Меня Бабочкой назвали, я хочу знать, что это значит!

Через мгновение послышался скрежет засова. Ворота неслышно отворились и нашему взору предстал огромный чистый двор со множеством построек.

Напротив стоял большой сруб из цельных стволов с резными наличниками на окнах, с петушком на крыше, покрытой черным дерном. На высоких ступенях сидел откормленный полосатый кот.

– Аська, чего придурялась-то? Знаешь волшебное слово, сразу говори, недовольно буркнул гном, потирая ушибленный кулак.

Нас встретили двое, один настоящий богатырь, другой длинный и худой, очень похожий на Ванятку. Оба в серых свободных балахонах с огромными капюшонами, с жиденькими бородками и таким смирением в глазах, что так и хотелось сказать: "Прости меня отче, я согрешил".

– Здравствуйте, - поприветствовал нас богатырь, - меня зовут брат Еримей. Добро пожаловать в наш монастырь.

Второй подошел к коню Пана и попытался взять его под уздцы.

– Куда потащил моего конягу?
– возмутился гном и схватился за удила. Между монахом и им произошла короткая борьба, каждый тянул кожаный ремешок в свою сторону, раня нежные лошадиные губы.

– Ну, хватит уже!
– рявкнула я.
– Пан, он отведет его в конюшню.

Гном тяжело вздохнул и отпустил.

– Простите брата Алексия, - протянул брат Еримей, - он очень нервничает. Два месяца назад к нам приезжали адепты Совета Магов Словении.

– Да?
– удивилась я, перебивая его.
– Ваня тоже адепт, только его сюда совсем не тянуло.

Брат Еримей нахмурился и начал перечислять заунывным голосом, смакуя и загибая пальцы:

– Они забрались в погреб, выхлебали годовые запасы пива, выпустили бесенка-малолетку и написали на заборе заговоренной краской срамное слово.

– Наш Ваня не такой!
– поспешила я уверить его, догадавшись, что села в лужу.

В этот момент адепт Петушков подошел к цветущим розовым кустам. Нагнулся, чтобы понюхать, не удержал равновесие, едва не шлепнулся на газон и сломал-таки один бутон. Думая, что его никто не видит, он щелкнул пальцами, стебелек сросся, а цветок стал нежно синего цвета.

Монах вытаращился на сие недоразумение. Я почувствовала, как краснею, а гном кинулся к Ивану, оттаскивая последнего от цветов.

– А когда мы попытались замазать надпись, она все равно проявлялась. Кроме того, мы не смогли поймать бесенка, - закончил загробным голосом монах, закатывая глаза и перекрестясь.

– Бесенка?
– я попыталась изобразить на лице радужную улыбку.
– Нет ничего проще, мы с Ваней уже всех чертей переловили в Словении.

Брат Еримей бросил на меня настороженный взгляд:

– Наш зело шустрый.

– А мы сами не лыком шиты!

Подоспевший гном горячо зашептал мне в ухо:

– Аська, ты рехнулась! Вы с Ваняткой весь скит разгромите, пока отлавливать безобразника будете!

– А ты что хочешь, чтобы нас отсюда выставили с позором, голодных и на ночь глядя?

Пан покачал головой.

– Вот и молчи!

Брат Еримей что-то долго обдумывал, очевидно, подсчитывал предстоящие убытки.

– Ладно, - изрек он.
– Я доложу Старцу Питриму, что девица к нему приехала, а вы ночью этого черта выловите.

Мы, нарушая все церковные каноны, ударили по рукам. Нас проводили в трапезную. Поставили тарелки с пшенной кашей и кувшин с морсом.

– Эх, сейчас бы браги, - мечтательно протянул гном, кидая в мою сторону взгляды, полные обожания.