– Чего тебе?
– спросил он у коленопреклоненного командира Суня.

– Слуга пришел поделиться своими недостойными соображениями.

– Говори.

Голос у главнокомандующего был хриплый, словно... Гу Цзе отогнал прочь предательскую мысль о том, что великий чуский полководец плакал. Скорее всего, просто обжег горло горячей лапшой. Скорее всего.

– Наша госпожа столь добросердечна, что... – тут Сунь Бин запнулся, будто ему в глотку рыбья кость попала , но затем откашлялся и продолжил, - Она никогда не улетела бы, не попрощавшись с главнокомандующим, со всеми, на кого проливала свет своего чистого сердца, и даже с нами, её недостойными рабами. Нет, я не верю. оспожа не такова.

– Вот как?
– недоверчиво прищурился Сян Юн.

– Она, само милосердие, прекрасно знала, что её слуги будут строго наказаны. Она бы этого не допустила.

Честность командира Суня с одного боку граничила с безрассудным, а с другого - с бессмысленным самоубийством.

«А ведь и правда, – подумалось вдруг Гу Цзе. — Небесная Дева ни за что не отправила бы нас на полагающуюся в таких случаях казнь. Она не такая!»

– Солдат, хочешь сказать, что Тьян Ню улетела не по воле Яшмового Владыки? И она скоро вернется?

Глаза князя светились в полумраке, как у кота.

– Что-то вроде того. Ужели Небеса не позволили бы ей хотя бы записку вам оставить или через меня на словах передать?

– Хм...

– Опять же, чтобы наша госпожа свой сундук с записями бросила на произвол судьбы?
– рассуждал Сунь Бин.
– Быть того не может.

– А то!
– подтвердил полномочный хранитель летописных сокровищ. – Оно самое.

И только сейчас Гу Цзе вспомнил о своем обещании в случае чего отвезти сундук к хулидзын.

– Давеча он доставил нашей госпоже письмо от сестрицы. А ну, как у той беда какая приключилась?

Больше всего гонец боялся, что сейчас князь станет расспрашивать его о госпоже Лю Си. Ему этими разговорами соратники уже все мозги выели. Все эти бесконечные «Хвосты видел?» да «Клыки изо рта торчат?» настоящая пытка для человека, чей язык Матуша Нюйва пришила во рту другой стороной. Да и особенно говорить не о чем. Еще одна белокожая дева, вроде госпожи Тьян Ню. И вообще, сначала они обе ему показались на одно лицо.

Но Сян Юн лишь етерпеливо куснул себя за костяшки пальцев.

– А что там в письме? Где оно? Осталось ли?

Предусмотрительный командир Сунь достал связку из бамбуковых дощечек из-за пазухи.

– Мин Хе! Света прибавь!

Предупредить, что хрен они разберут небесные письмена, Гу Цзе не успел.

Генерал жадно схватил письмо, повертел в разные сторoны, примериваясь и так и эдак, но простенькие закорючки, сделанные тушью, не сумели бы прочесть и сто мудрецов.

– Проклятье! На Небеcах что - пишут слева направо? – зашипел от досады Сян Юн.

– Так ещё и не сверху вниз, а как бы в сторону, - подтвердил командир Сунь.
– Мне госпожа сама как-то поведала.

– А мне даже показывала!
– встрял Мин Хе.
– На Небесах, говорила, бумага тонкая, плотная и гладкая, как шелк. Писать на ней проще в строчку. Так больше влазит.

– Вот ведь!
– ревниво вспыхнул князь.
– мне, значит, ни словечка не сказала!

– Так вы и не спрашивали, мой господин, - вякнул ординарец и тут же кузнечиком отпрыгнул в сторону, чтобы не получить злополучным письмом по лбу, но дерзкий свой язык так и не укротил. – Стало быть, о чем таком хулидзын написала сестре, мы не узнаем. Тогда какой в письме прок?

– А в том, что оно было. Получает наша госпожа это письмо, читает егo и еще дo следующего заката улетает, никого не предупредив, - терпеливо пояснил Сунь Бин. – Меня другое тревожит. К чему тут госпожа Фэн?

Гу Цзе, к слову, это вопрос тоже очень волновал. Настолько, что он осмелился голос подать:

– Ото ж!

– На Небеса запросто так подружек не водят. Небось, не девичья светелка. Да и не сдружились они меж собой. Подозрительно всё это. И девица эта шибко подозрительная и вертелась она вокруг нашей госпожи неспроста. Как бы всё это не её рук дело. пять же, сказывают, что не только небесные создания летать умеют.

Было в этом прозрачном намеке на даосские чудеса что-то, заставившее главнокомандующего крепко призадуматься. Что, по мнению Гу Цзе, было его прямой и основной обязанностью. Кто главный, тот и думает, остальные слушают и выполняют. Разве нет?

– К чему ты клонишь, командир Сунь Бин? – напрямую спросил чуский князь.

Старый солдат тяжко вздохнул и отступил на несколько шагoв, затем опустился на колени и коснулся лбом настила. Волосы в его пучке блестели точно серебряные, столько седины в них уже было.