– Иди сюда! – велит он ей.

Вэл качает головой, думая, что ей предпринять дальше. Она не может остаться, но и не может не сопротивляться. Все приведет к одному – она потеряет свою девичью честь. Плевать на то, что там будет Исфандияром! Больше не будет ее и Сфайрата. Про них вообще можно будет забыть. Навсегда. Она знает это, как и то, что Аглан и Мио никогда не встрется на их небосводе.

– Нет, – она поднимает руку, отгибая палец в неприличном, но неизвестном для этого мира жесте.

Император понял ее, делая шаг ей навстречу. Вэл страшит его увлеченность. Ей бы упасть на колени и просить смилостивиться, но она не в том состоянии, чтобы лобызать чьи-то стопы. Она уверена, что это не поможет теперь. Так что нечего унижаться!

– Господин?! – его развлечение поспело как нельзя кстати, мелькая позади него. – Вы звали меня?!

Он полу оборачивается к пришедшей девушке с великолепными, толстенными косами, что лежат у нее на груди. Этого достаточно. Дракон на короткое мгновение потерял концентрацию и Вэл упала ему в ноги, как если бы собралась сбить какого-нибудь гиганта.

«Он и есть гигант!»

Превратившись в ящерицу, она проскальзывает между его ног, прямо к сандалиям женщины, что визжит от соприкосновения их тел.

– Мышь! О, Боги! Мышь!

Саламандру заносит и чуть было не отшвыривает обратно. Женские визги, рык, грохот откалываемого камня превращают мир в один сплошной кошмар.

– Куда!!! Куда она подевалась?

Эти слова успокаивают часть ее сознания. Исфандияр страдает дальнозоркостью и совсем не видит того, что происходит у него под носом. Впрочем, это состояние не длится долго. Дворец и не думает помогать ей в ее бегстве: коридору кажутся слишком длинными, извилистыми и бессмысленными. В некоторых она видит только кучи подушек, лежанок, ламп и матрасов, в других золотые столики, стулья и цветастые ковры. В них пахнет дымом кальянов, сладостями, табаком и лимонами.

– Где она?

В какой-то момент ей кажется, что пространство начинает сворачиваться. Это очень похоже на ту магию, что она творила когда-то на земле, сбежав от Сфайрата. Ей кажется, что все повторяется и она уже была здесь в лабиринте с картинами, чеканкой, взмывающими бабочками, разносящими светящуюся пыльцу и птицами, роняющими звонкие перья.

Звонкие?!

Так и есть! Птички живые, но вот крылышки у них не простые, а золотые. Остается догадываться каким образом им удается подниматься в воздух. Вэл бы с удовольствием отрастила пару крыльев, если бы это только было возможным.

– Я вас спрашиваю? Не смей прятать ее от меня!

Это не дворец! Это лабиринт! Это сокровищница в которой нет никого кроме слуг и ничего кроме золота.

– Повелитель!

Вэл вбегает в свою комнату, замирая и не зная, что делать дальше. Если она побежит на балкон, то вновь окажется в гроте, если останется здесь, то создаст тепличные условия для собственного изнасилования.

– Повелитель! Ее никто не прячет. Она всего лишь дев..

– Пшел вон!

Ее сердце испуганно екает стоит только услышать звонкий вскрик, в котором без труда можно узнать голос Йо-Йо.

– Найди мне эту деву! Сейчас же!

Мулик не откликается. Она не слышит стука его обитых золотыми пластинками тапок. Вэл бежит в сад, повторяя про себя, что она не собирается сбежать из дворца, а только от преследующего ее психопата. Стены и купола «верят» ей. Она бросается в корни деревьев, а не попадает в уже ненавистный всеми силами грот. Ее то и дело засыпает землей, придавливает ветвями и опаляет жаром преследующего ее дракона. Он еще не превратился в ящера, но горит и источает жар не хуже хорошо раскаленной печки. Она не понимает, что происходит, точнее:

«Какого черта он так разошелся?!»

Если император (именно с маленькой буквы!) обнаружит ее в таком виде… Ей страшно представить, что будет тогда. Вряд ли он успокоится, сядет и задумается о сохранности редких животных. Кажется, что у всех драконов пунктик на редком, дорогом и штучном товаре. Какие доказательства, что и этот дракон не исключение? Стоит вернуться во дворец и рассмотреть все то, что он насобирал в нем!

– Ты не скроешься от меня!

Помощь пришла неожиданно и откуда не ждали. Вэл ударяется о что-то и ее отшвыривает в сторону, засыпав светящимися камешками и мокрой землей.

– Повелитель мой!

Этот голос принадлежит женщине. Она говорит, нараспев и со знакомыми свистящими интонациями. Ее голос похож на песнь пустыни. Он тих, кроток и наполнен нежными интонациями.

– Я так рада видеть вас!

– Уйди, Шаадия! Не лезь мне под руку!

– Вы не рады мне?

Вэл таится. Она дрожит. Ей страшно. Ее сердце стучит, как бешенное и ей кажется, что это видно невооруженным взглядом. Вэл она зрит и чувствует, как осыпаются мелкие комья земли. Сквозь все более и более истончающуюся пелену такого хрупкого убежища она наблюдает борьбу чего-то золотого со странно закружившейся ночью.