– Позволь я скажу тебе кое-что, что заприметила в тебе за те долгие годы, что была твоей матерью.

– Ты и сейчас остаешься ею.

– Нет.

Она проводит над краями чашки ладонью. Все приходит в норму.

– Ты вырос и уже не слушаешься меня. Ты позволишь? В пекло, я все равно скажу это тебе!

Минаре поднимается со своего места, подбирая со стола кофейную пару.

– Стоит тебе ошибиться в демократичном и более щадящем выборе, как ты начинаешь использовать жесткие и авторитарные способы для решения проблемы. Это жизнь, а не решение задачки, где ты по очереди подставляешь то отрицательные, то положительные числа только бы прийти к решению уравнения.

– Что ты скажешь, когда мой способ окажется верным?

– Он уже не будет таким, потому что идеальные условия для его применения ты уже выкинул из предложенных тебе условий.

Сфайрат смотрит на их руки. Минаре держит сжимает его ладони и заглядывает в глаза.

– Поговори с ней. Неужели ты не видишь, что гложет ее? Она сомневается в себе. Ты же подливаешь масла в огонь и перечеркиваешь все прежние слова о доверии. Если, конечно, были такие…

Тогда все было иначе.

– Она сомневается во мне. Я хочу дать ей эту уверенность.

Она фыркает! Чем здорово напоминает ему Вэл. Эльфийка «заразила» всех собой. Но вот только Минаре сейчас не улыбается, а сердится.

– Тогда поговори с ней и об этом.

– Она сбежала, как только я начал говорить ей это. Как мне донести это до нее, если ее нет рядом? Я использую время насколько это возможно эффективно поэтому…

– Не надо использовать его против нее, просто дай его и себе, и ей. Вы оба успокоитесь и найдете нужные слова.

Мать просит его, добавляя последнее:

– Однажды, ты сделал как хотел. К чему это привело? Она пропала на долгие месяцы, оказалась у фаэдир и даже сговорилась с тем, кого не считает другом.

Она поворачивает к себе его лицо, ухватив за подбородок.

– Пару дней. Дай своему огню и ее искрам успокоиться. Все получится.

Сфайрат выдыхает так, что становится больно в груди.

– Я начну приготовления, – Минаре гладит его по щеке и отступает, – а Кайшер возглавит процессию сватов.

– Это будет Рэндалл, – отвечает он ей на это, тут же добавляя. – Ему же не с Вэл переговоры вести, а с ее отцом.

– Я бы отправила Кайшера, а Рэндаллу бы оставила то, в чем он может преуспеть лучше всего. Не ровен час, поссорится и с этим Бэаквуа. Или, ты передумал и хочешь, чтобы он швырнул в тебя твоим золотом?

– Тяжеловато ему будет.

– Фэйт. Прекрати упрямиться.

Может быть она и права. Тем не менее, он уже сейчас подстраховался и поговорил с Рихаррдом. То, что он вернется домой он даже не сомневался. Хорругарис будет держать ее защитной магией стражей. Она побоится этого и как уже сказала не захочет оставаться там.

– Сфайрат?

Она возвращает его к себе, оторвав от далеких дум. Он поднимается по лестнице, игнорируя стеллажи с книгами, что задвигаются и жмутся к друг дружке при его появлении. Дом чувствует его. Очаг ориентируется на Минаре, что следует за ним, но все же остается внизу у огромного жерла камина. Ему тяжело и горько. Проблемы не решаются по волшебству.

– Ты ведь уже сделал что-то?

Он качает головой. Ничего такого, что нужно было бы исправить. Он просто поговорил с Рихаррдом и совсем забыл какие непростые отношения у него с племянницей. Это ведь Сфайрат знает и понимает ее, а вот тот ведает, но все равно делает по-своему. Быть может правильно, но вот исполнение у него всегда оставляет лучшего, вспомнить только тот ужин, когда он навязывал ей свои убеждения и едва ли не откровенно плевал на ее чувства, мнения и представления.

– Все будет хорошо. Я прислушался к твоим словам.

Дракон парит над острыми пиками Хорругариса. Это невероятное ощущение покоя и даже мысли о произошедшем в таком состоянии воспринимаются не так остро. Права Минаре. Пару дней разлуки пойдут им на пользу. Он прислушивается к себе, а точнее к той частичке души, что отдал ей. Она всегда приятно искрится и жжет словно потешный огонек, то веселит, то сердит его своими поступками.

– В пекло!

Почему он не чувствует ее? Вот знакомые горы. Старые, почти что умершие. Вот дом в котором ее нет. Бэаквуа, что ходит по двору, дымя трубкой.

– Она, как всегда, восприняла все по-своему, – жалуется он ему.

Сфайрат то и дело окрашивает ночное небо пламенем, слушая короткий рассказ Рихаррда.

– Эльф. Я просил сделать все, чтобы она осталась дома.

Он еще раз выплевывает остатки злости и раздражения. Это у них семейное! Слышать одно, а выводы делать совершенно другие.

– На кой черт ты заговорил о золоте? Я понял, что однажды у тебя получилось, но сейчас-то! Сейчас!

Он склоняет голову, как и прежде не желая превращаться в дракона. Пока он в этом обличие Рихаррд, если не дрожит, то хотя бы шевелит мозгами. Его глубоко спрятанный трепет удерживает Сфайрата, чтобы не врезать ему. Одного удара право было бы достаточно!