Рохр несколько раз попробовал лизать влажные стены, но вскоре бросил это бесполезное занятие и, уложив морду на лапы, устало закрыл глаза, впадая в какое-то безразличное полузабытье.

Шорох гравия заставил его тревожно вскинуться. Странно было то, что звучал он не у входа, а где-то в темной глубине пещеры.

Собираясь с силами, пес поднялся с пола и, увидав того, кто появился из мрака, яростно зарычал.

В одном прыжке от него стоял рохр — черный, как сажа. Его желтые глаза жутко светились во тьме, и у Доммэ шерсть на загривке поднималась дыбом от самой нереальности происходящего. Из-за спины зверя бесшумно показался еще один, потом еще и еще… И все они в какой-то мрачной решимости смотрели на снежного оборотня, как будто ему, словно белой вороне, не место было в их темной стае.

— Когда груз собственных ошибок тянет ко дну только тебя, это плохо, но правильно…

Доммэ резко развернулся, услышав за своей спиной женский голос, но шокировал оборотня вовсе не он, а его обладательница.

Та, легенды о которой передавали из уст в уста, пели красивые колыбельные юным рохрам и слагали сказки, сейчас стояла рядом с Доммэ и смотрела в его глаза с грустью и укором.

Пальцы Белой Виэйры ласково опустились на лохматый лоб зверя, прочесав густую шерсть. Присев перед ним на корточки, она взяла в ладони морду рохра, и все его естество пронзило какой-то необычайной легкостью и ощущением счастья, словно любовь, которую излучала священная мать снежных псов, была осязаемой и материальной.

— Самое страшное, Доммэ, если за твои ошибки платить будут другие, те, кто верят в тебя и ждут помощи и спасения.

Непонимающе оглянувшись на безмолвных черных рохров, Доммэ обжегся об их горящие взгляды и, вновь посмотрев на Виэйру, растерянно моргнул.

Чего они все хотели от него? Что пытались сказать?

Женщина вдруг крепко прижалась щекой к его морде, шепнув на ухо:

— Беги, король призрачной стаи. Беги, иначе они все погибнут.

Сильный толчок в грудь на мгновение лишил Доммэ способности дышать, а когда он с шумом втянул носом воздух, то понял, что по-прежнему лежит на сыром каменном полу пещеры, а вокруг нет ни души.

Сон… Так это был сон? Но какой же яркий и реальный.

А может, все это было на самом деле? Ведь священная мать не принадлежит этому миру и является только избранным. Значит ли это, что он тоже?..

Вскочив на лапы, Доммэ мотнул мордой, и вдруг на память пришли последние слова Виэйры.

Страх костью застрял в горле, стоило подумать о том, что Вайолет грозит смерть. Ее жизнь была важнее его разочарования и обиды. Ее жизнь сейчас, как и все прошедшие двадцать лет, стояла для рохра надо всем.

Доммэ сглотнул, отгоняя от себя жуткую мысль, но как только он напряг мышцы, собираясь бежать, из темноты на него выплыли бесформенные тени.

Ничего подобного он в жизни не видел. Живые шевелящиеся клубки тьмы соединились в одну дымную кляксу, которая вдруг стала трансформироваться в женское лицо, совершенное в своей красоте. Можно было смотреть бесконечно на будто вылепленные рукой Рамха скулы, точеный нос, чувственные губы и завораживающие глаза — мистические, нереальные, гипнотически притягивающие взгляд.

— Как же долго я тебя искала, — нежно прошептали женские губы, складываясь в чарующей улыбке. — Иди ко мне, мой мальчик. Иди… Я подарю тебе блаженство и счастье…

Никогда еще Доммэ так не хотел познать женскую ласку, как в этот момент. Коснуться божественной красоты и раствориться в ней, забыв о боли и тревоге.

— Иди… мой хороший, — снова произнесла женщина, манящим взглядом заставляя рохра сделать первый несмелый шаг.

Она многообещающе улыбнулась, приоткрыла губы… и вдруг ее прекрасное лицо превратилось в колышущийся студень и вогнулось внутрь, словно по нему кто-то со всей силы ударил огромным кулаком.

Что-то жуткое и черное отбросило Доммэ прямо к выходу из пещеры, лопнуло с оглушительным хлопком, и из рассеивающихся сгустков тьмы стремительно вышел темный одарин.

Лицо красавицы превратилось во что-то невозможно уродливое и страшное, зашипев так, что у Доммэ заложило в ушах.

— Л-логар-р… тварь, ты мне ответиш-шь, — оскалилась фурия, необъяснимо расслаиваясь на три жуткие тени, но прежде чем они успели броситься на Айта, он волной магии выбросил Доммэ за пределы пещеры и предостерегающе крикнул:

— Беги.

Раздался чудовищный грохот, и ударная волна прозвучавшего в пещере взрыва отбросила рохра еще дальше. Вскочив на лапы, он с ужасом смотрел, как тяжелые камни заваливают вход в его недавнее убежище вместе с одарином внутри, а потом, совершив резкий рывок, прыгнул вверх, цепляясь зубами и когтями за толстые корни деревьев, которые лианами свисали со скальной стены.

В секунды перекидываясь человеком, Доммэ вскарабкался по корням наверх, но едва руки его коснулись шершавой поверхности каменного уступа, вновь обернулся рохром и на сумасшедшей скорости помчался туда, где остались Вайолет и Урсула.