Шрифт:
ГЛАВА 18
Шамбалы не было. Как не было ни Рая, ни Ада.
Было много боли и слабость во всем теле. Огромное желание окунуться в ледяную воду стало особенно нестерпимым, когда жар, что до этого полыхал вокруг меня, пробрался под кожу, заполнил вены расплавленным свинцом, калеными железными прутами ввинчивался во внутренности и ломал кости.
Боль я терпела. Ставший родным голос мне твердил, чтобы я не сдавалась, чтобы боролась, чтобы вспомнила…
И я боролась. Терпела. Я могла бы продержаться вечность, если бы знала, что это не напрасно. Я могла бы выстоять миллиард огненных бурь и столько же штормов, могла бы выжить в нескончаемом землетрясении! Я бы могла вытерпеть все… Но Пустота в моей груди была громче взрыва сверхновой, ярче молний и черней глубоких океанских вод. Она была монолитной. Незыблемой. Я точно знала, что сколько бы ураганов я не выстояла — Она бы продержалась на один больше. Сколько бы времени я не держалась на плаву — Она бы ушла под воду на минуту позже. Пустота — мое спасение и моя гибель.
Именно Она проведет меня в последний путь и станет моим последним вздохом.
И лишь благодаря Ей я до сих пор живу.
— Если ты и дальше будешь проводить здесь все время вместо того, чтобы нагнать пропущенные лекции и готовиться к экзамену, то вылетишь из Академии! И даже я не смогу тебе помочь восстановиться! — звонкий женский голос достиг моего слуха, словно годами пробивался сквозь толщу воды, прежде чем просочиться в мозг.
Я поморщилась, пытаясь отречься от посторонних визгливых звуков и вновь провалиться в спасительный сон. Но мне не позволили:
— Она пошевелилась?! — опять тот же противный, въедающийся во все поры, голос.
— Тебе показалось…
Я вновь поморщилась, губы дернулись в попытке вызвериться на непрошенных ранних гостей, но я смогла лишь едва приоткрыть их выдохнуть.
— Она пошевелилась!
— Целителя! Сюда!
— Позовите целителя! Быстро!!
— Кто нибудь!
— Она очнулась!!
Сколько было говоривших я так и не поняла. Все звуки под конец смешались в единственных писк и я с радостью окунулась в объятья прохладной Пустоты.
— Давай, смелей, открывай глазки. — проворковал кто-то рядом, — Я знаю, ты уже не спишь.
После этих слов, прогнавших сон и раскрасивших темноту за закрытыми веками в розовато-пастельные тона, я попыталась открыть глаза. Первая попытка не привела ни к чему. Вторая дала возможность холодному свету пробиться сквозь веки. И лишь с третьей я с трудом разлепила глаза, хоть и не полностью: казалось, что мои ресницы были от души залиты супер клеем, а убрать его забыли. На мир я взирала сквозь щелочки и со стороны, наверное, больше походила на китаянку.
— Умничка. — в голосе женщины я распознала радость. В бесформенной белой хламиде я узнала больничный халат и поняла, что это одна из целителей. Под ее глазами залегли черные тени, а лицо осунулось от усталости. Удостоверившись, что смотрю я вполне осознанно, она спросила: — Говорить можешь?
Я попыталась открыть рот, но губы скорей всего тоже смазали клеем и забыли выдать растворитель. Отрицательно качнуть головой тоже не получилось — шейные позвонки вместе с мышцами просто отказывались следовать приказу и делать хоть какое-то движение. Мне это не понравилось и в душе проснулся давний страх остаться парализованной, не иметь возможности двигаться, не уметь себя обслуживать самостоятельно, зависеть от других…
Женщина нахмурилась, выдав емкое «понятно», потом провела ладонями вдоль моего тела. Прикосновения я не почувствовала и паника с новой силой всколыхнулась внутри меня, но не успела я как следует запаниковать, а мне уже хмуро сообщали:
— Показатели в норме. Мне нужно, чтобы ты ответила на пару вопросов. «Да» — моргаешь один раз, «нет» — два раза. Договорились? — я моргнула раз, женщина с облегчением выдохнула и сразу же спросила: — Голова болит? — я моргнула два раза, — Хорошо. Пить хочешь? — «нет», — Спать? — «нет», — В груди болит? — «нет», — Нога? — я хотела бы спросить, почему ее беспокоит моя нога, но пришлось опять ответить отрицательно. — Замечательно. Ты помнишь, почему здесь оказалась? — уверенное «да» через секунду превратилось в «нет», женщина нахмурилась еще больше, черкнула пометку на листе и пробормотала: — Наверное, так даже лучше… Так! Сейчас ты должна поспать. Надеюсь, с новым твоим пробуждением, мы сможем поговорить более конструктивно.
«Нет! Я не хочу спать!» сигнализировала я ей глазами, но ее это мало интересовало и спустя всего несколько секунд я провались в сон.
На сей раз привычной, успокаивающей Пустоты в моем небытие не оказалось. На смену ей пришли какие-то расплывчатые тревожные образы, которые переросли в извивающиеся змеиные туши. Уродливые чешуйчатые тела имели темно-зеленый окрас и могли соревноваться длинной с электричкой, а толщиной — с колесами БЕЛАЗа. Они шипели, нападали, хотели проглотить меня целиком, но, неизвестно откуда появившийся Паук, размером с дом, проткнул плотные змеиные шкуры своими волосатыми лапами, а потом опутал меня гадской паутиной и подвесил вверх ногами на электрическом столбе. Неожиданно паутина звонко оборвалась и я полетела головой вниз с трехметровой высоты. За краткий миг полета взгляд выхватил среди пожухлой, серой травы угловатый булыжник, на котором и должна была закончиться моя жизнь… если бы я с криком не проснулась. Осознав, что я еще жива, попыталась успокоиться, но липкий страх не пожелал так быстро проходить, и еще пару минут я потратила на то, чтобы судорожно, с хрипом вдыхать воздух и убедить себя, что сердце мое бьется на самом деле, что я по-прежнему жива.
Немного успокоившись, осмотрелась. Больничная палата радовала глаз набившей оскомину стерильностью. Тусклый свет зимнего дня проникал сквозь высокое окно. В помещении холодно не было, но я почему-то поежилась и натянула повыше покрывало. Вспомнить причину моего здесь присутствия не смогла, хотя была уверена, что у целителей нахожусь не просто так, и что в этот раз они провели кропотливую работу, чтобы поставить меня на ноги. Кстати, о ногах… Откинув покрывало, уставилась на правую голень, сумев в последнее мгновение подавить удивленный возглас! Это что же такое должно было произойти, чтобы в магическом мире начали паковать конечности в гипс?!