— Кто-то… не вернулся? — смутная догадка вылилась в вопрос.

— Вернулся. — почти выплюнул он: — Но не весь.

— Кто?

— Вам это действительно интересно? — голос стал ближе, а спустя секунду свет заслонила тень. Я распахнула глаза и увидела, что проф стоит напротив и что ярость начала успешно пробиваться сквозь маску безразличия.

— Я не знаю… Думаю, что услышав имена, смогу хоть что-то вспомнить… соотнести имя с теми образами, что калейдоскопом крутятся здесь, — приложила руку ко лбу.

— Профессор Лидия. — глухо упали слова в напряженную тишину. — Она потеряла руку.

— Страшная Женщина… — отрешенно пробормотала я, в то время как в голове вырисовывался образ миниатюрной профессорши, которую так боялись студенты. Но не я. — У нас с ней были… дружественные отношения?

— Не знаю. Но даже если вы с ней общались вне лекций — теперь это вам не светит: она больше не будет преподавать в Академии.

— Вы ее любили.

— Это вопрос? — рычащие нотки отчетливо слышались в его голосе.

— Нет. — отмахнулась от мужчины и от водоворота картинок и образов, что заполнили мое сознание. — Вы ее любите и считаете, что пострадала она из-за меня.

— А вы хотите сказать, что это не так? — сощурил глаза Тайлер.

— Я была готова принять смерть. И это было бы правильно. — я вскинула голову, и целитель отшатнулся, увидев, как с глубины души проступает Пустота. — Поверьте, я сделала все, чтобы увеличить шансы на ее приход. А вы, спасители, лишили меня долгожданного покоя. — слова мои были полны отвращения и тихой ярости. Молнией пронеслось воспоминание… обещание скорой смерти, и я ждала того момента, когда чужой мир исторгнет из себя незваную гостью, потому что… потому что… Почему?

Пустота засуетилась, завертелась вокруг меня, стирая лишние вопросы, успокаивая, принося уютную апатию в сознание. Разжала ладони и бессмысленно уставилась на следы от ногтей на коже.

— И вы готовы так просто сдаться? Готовы плюнуть на все, на свои старания, на старания друзей и просто уйти? — я не отвечала на его вопросы. Не из вредности, просто не знала, как должна реагировать… — Имя Эмилиана Келлер вам что-нибудь говорит? — отрицательно качнула головой, — Проф Херби? Херби Грэсс?

— Что-то не слишком приятное. — поморщилась.

— Не удивляюсь. — хмыкнул Тайлер, а на мой вопрос «почему?», он ответил довольно сухо: — проф Херби заставил вас участвовать в соревнованиях, как вы понимаете, против вашей воли.

— А Эмилиана? Она придет? — спросила только потому, что поняла причину этих вопросов. Когда мужчина кивнул, я задала очень важный для меня вопрос: — А можно, чтобы никто не приходил? Я… я не хочу никого видеть…

— Увы. — выдохнул он, — Есть возможность, что кто-то из посетителей даст необходимый толчок вашему разуму вспомнить что с вами происходило до этих малоприятных событий. На этом я вас оставлю, студентка. Сегодня отдыхайте, а завтра будьте готовы к тому, что к вам будут приходить многие: для диагностики и наблюдения за лечением, а еще те, кто был с вами близок и кто захочет удостовериться, что вы пришли в себя… если это так можно назвать.

И профессор Хилл покинул пределы моей палаты. Дверь он закрыл тихо, но все же мне показалось, что он был рад покинуть мое общество.

Среди стерильных стен остались только я и Пустота. Она успокаивала, говоря, что глупые маги напрасно пытаются найти пути, чтобы вернуть время вспять. Действительно, зачем? Почему я должна вспоминать тех, кто причинял мне боль? Зачем мне помнить тех, кто меня обижал, оскорблял, заставлял страдать? А поскольку без страданий мы, люди, не в состоянии понимать и должным образом принимать счастье, то лучше и его отправить в бездну.

Наверное, это так. Наверное, мне стоит прекратить сопротивляться и больше не искать в хаосе лиц, что всплывают в сознании, то единственное, что еще не утратило смысл. Наверное, стоит полностью погрузиться в объятья Пустоты. Забыться в Ее теплоте и уюте… Оставить раздражителей за гранью восприятия… Уснуть и больше не просыпаться…

За те два дня, что прошли с момента разговора с профессором Хиллом, я увидела многих. Список имен, которым я не смогла «подобрать лицо» сократился вдвое, но по-прежнему был длиннющим.

После каждого нового посещения Пустота ворчала в груди, мол сколько можно? Все они — лишенные смысла оболочки, которые только отвлекают, вырывают из забытья и покоя, заставляют вспоминать их и прожитые вместе моменты. Особенно сильно негодовала Она после посещения Эмилианы.

Девушка, маленькая и миленькая, тоненькая, словно веточка, смотрела прямо в душу своими огромными синими глазищами. Сначала она попыталась меня убедить, что мы с ней лучшие подруги. Потом она убеждала, что я дружна еще с тремя парнями, но некой Карэн лучше не доверять. Я в свою очередь не понимала, кого она имеет в виду и односложными ответами пыталась завершить тот длинный, утомительный разговор. Поняв, что ее присутствие вызывает во мне лишь волну раздражения, Эмилиана выбежала из палаты с глазами полными слез.