— Я должна ему кое-что отдать и больше сюда не приду.

— От бывших подружек кое-чем может быть только яд.

— Или слабительное, — добавляет тот, что молчал до этой секунды. Как будто это уже когда-то было на их памяти. В любом случае, я не собираюсь кого-то травить.

— Вы можете ответить да или нет? — вполне спокойно спрашиваю я, стараясь оставаться равнодушной к их подозрениям.

— Ты можешь передать нам, мы сами отдадим, — предлагает тот, что завёл со мной диалог первым.

— Это личная вещь, вам не отдам. Проще самой его найти.

Разворачиваюсь, чтобы пойти на поиски дальше, но они, вероятно, решаются сжалиться и не тратить мое время.

— За поворотом первая дверь. Должен быть там.

— Спасибо, — отзываюсь, направляясь к единственному повороту, который уже проходила.

Чувствую взгляды на спине до тех пор, пока не сворачиваю за угол. Они не доверяют мне, и я могу ответить взаимностью. Доверие? Сейчас это слово чуждо мне. Но я обязательно вернусь к нему.

На двери нет никакой таблички, поэтому открываю её не стуча. Эта комната всё же оказывается туалетом. Отвожу взгляд от кабинок и перевожу в сторону раковин, у одной из которых натыкаюсь на Эйдена. В его руках застыла салфетка, а взгляд упёрся в меня. Идя сюда, я чувствовала прилив сил и уверенности, но сейчас они вдруг испарились, как и вся влага в горле. Оно пересохло, и глоток воды совершенно не помешает. Слова тоже исчезли, растворившись где-то в пути. Остаётся только молча стянуть браслет и протянуть ему, получив вопросительный взгляд.

Наконец-то, язык напоминает о своём существовании, и я могу говорить.

— Я должна была отдать его раньше. Это был твой подарок на день рождения.

Вижу, как дёргается его кадык.

— Почему сейчас?

— Потому что больше не нуждаюсь в нём. Можешь делать, что угодно: выбросить или оставить, это твоё решение.

Эйден не протягивает руку и не забирает браслет, поэтому дотягиваюсь до столешницы и оставляю там, видя, что его взгляд упирается в вещицу.

— Ты пришла только чтобы отдать его? — сипло спрашивает он, продолжая сверлить взглядом браслет.

— Нет.

Парень снова переводит внимание на меня и находит взгляд. Не жду вопросов, решаюсь расставить всё по полочкам самостоятельно.

— Я не буду прерывать беременность, но и не буду ждать помощи или просить её у тебя. Можешь быть в жизни этого ребёнка, можешь не быть, твой выбор. Это не обязывает нас быть вместе.

Проглатываю осколки, которые по всей вероятности, самостоятельно засыпали себя в горло и режут его стенки. Следующие слова даются с трудом:

— Я больше этого не хочу.

— Не хочешь быть со мной?

Отрицательно качаю головой.

— Не хочу.

— Ты бросаешь меня в туалете?

— Ты сделал это в коридоре, не имеет никакого значения место, где мы поставим точку. Просто знай, что я ни на что не претендую, не обязываю и не принуждаю. Моим решением было оставить всё, как есть. Ни ты, ни Алестер, ни кто-то другой никак не повлияли на него. Я справлюсь самостоятельно. Всегда это делала.

— Я хочу помочь, Эмма.

— Когда твоя помощь будет нужна, я сообщу. Пока я ни в чём не нуждаюсь.

Кажется, Эйден даже не моргает.

— И во мне?

— Ни в ком.

Разворачиваюсь и открываю дверь, которая должна закрыть старое и открыть новое. Отрезать всякие пути назад. И я бы с удовольствием запечатала её, залив бетоном, чтобы никогда не возвращаться к прошлому.

— Не останешься на игру? — тихо спрашивает Эйден, когда хочу переступить порог.

— Не думаю, что хочу и нужно.

— И всё?

Жму плечами, сдерживая слезы, которые норовят скользнуть по щекам. Натягиваю хоть и слабую, но улыбку, чтобы ещё раз повернуться.

— Спасибо, — искренне добавляю я, найдя его взгляд. — Правда, за всё. У тебя всё получится, мы оба это знаем. Нет необходимости желать удачи, ты справишься.

Выхожу за дверь и неторопливо направляюсь в сторону выхода. Я знаю, что он не пойдёт следом, поэтому прибегать к бегству не приходится.

И я остаюсь правой.

Стены стадиона покидаю в одиночестве. Только на улице позволяю эмоциям взять верх, но обещаю себе, что больше никогда не заплачу: ни из-за трудностей, ни из-за другого человека. Это последний раз.